Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Кеменкири

"Entulesse"


“Второй Исход”. Что же, сколько ни говори об этом с усмешкой, это было почти непереносимо - еще раз, снова уходить с обжитых мест (и не так уж давно обжитых!), снова двигаться вдоль берега, выискивая удобное место для лагеря… Потому-то я, когда все остановились, отправилась вдоль озера дальше, двигаясь на восток – по крайней мере, не удаляясь от берега более дневного перехода. Всего лишь для того, чтобы попытаться обмануть себя, приучить к тому, что это уже вовсе не Исход – ни второй, никакой, не путь вперед без возврата и перемена участи, а всего лишь еще одно путешествие. Я шла по прибрежьям и перелесками, пила, наклоняясь к самой глади мелких прозрачных ручьев – и на целых пять дней задержалась у реки, настолько глубокой, что в ней можно было искупаться. Ночевала, завернувшись в плащ, выискивала незнакомые травы и думала о том, что для озера все же нужно завести лодку – ведь мы все-таки живем у озера, продолжаем жить у озера, не так ли?
Я не боялась нежданных встреч – за время, прожитое здесь, наши воины обследовали почти всю приозерную котловину, особенно – до восточных гор. Те ни разу через горы не сунулись. Не осмелились – даже после того, что совершили, но ведь и это случилось – дальше, в Поле, а горы они таки не переходили – с тех самых пор, как их выкинули отсюда.Из тех же, кто населял эти места, я встретила лишь одного – похоже, потому, что не хотела и не искала встреч. Он не до конца вышел из тени переплетенных ветвей – высокий, худощавый, светловолосый, в просторной серой одежде, показавшийся тогда воплощенной душой родника, бившего поблизости. Мы застыли ненадолго на противоположных краях поляны, почти одновременно склонились в легком поклоне и отступили в тень – ни один не пожелал нарушить уединение другого – да и свое собственное.
Теплело – это весна шла к своему окончанию, - и все яснее становились новые и не до конца вначале понятные законы, принесенные миру новыми светилами. Ведь я продолжила путь еще и потому, что эта неясность и неопределенность поначалу наполняли беспокойством настолько, что оставаться в более-менее обжитом месте казалось невозможным. Даже в обживаемом – таком, как наше. Теперь же я успокоилась. Теперь – поняла. То, что пришло – не так, как раньше… то же, только короче… Нет, просто по-иному. То же, но по-иному. И весна снова стремится стать летом. Я представила, как прогибается под теплым ветром белая ткань шатра, и поняла: нужно возвращаться. Лето, шатры – и у меня снова будет ощущение путешествия, не исхода, дороги, за которой рано или поздно следует возвращение, а не пути без возврата.

Я поприветствовала встретившихся стражей и решила пройти именно по улице лагеря – ведь можно назвать улицей и два ряда шатров, если они стоят более-менее ровно. (Строящихся домов было пока не видно – наверняка строиться решили чуть в стороне.) И почти сразу увидела, что по ней навстречу мне идет мой брат. Увидев меня, он перешел с шага на бег, торопливый и неровный, и на лице его все яснее читались недоумение и беспокойство, граничащие со страхом. Он не добежал примерно три шага и остановился, не потрудившись даже произнести приветствие. Что ж, начинать, вероятно, придется мне.
- Что случилось, брат?
Он еще раз перевел дыхание молча, а затем выдохнул:
- Наш лорд вернулся.
Наш лорд? Он уже некоторое время старался быть близ Макалаурэ, и у меня в голове немедленно появилось не менее трех вопросов: почему это стоит такого беспокойства, откуда вернулся Канафинвэ и с каких пор он стал твоим лордом? Но задать я не успела ни один – должно быть, увидев тень недоумения на моем лице, но повторил – нет, сказал немного по-другому, но в общем-то повторил:
- Майтимо вернулся.
Я едва не закричала: “Не кощунствуй! Оттуда не возвращаются!” - потому что сказанное не могло быть правдой. Но он с совершенно беспомощным лицом повторил:
- Майтимо вернулся, - и я поняла, что это не может быть и ложью, и нереальность сказанного потеряла для меня всякое значение.
“Наш лорд” - он ведь называл его так, кажется, всего однажды: слишком кратким оказалось время между гибелью Феанаро и тем, что, казалось, стало его гибелью. Для меня же с этими словами неразрывно связалось бледное, отчаянное лицо в свете факелов и простой венец, казавшийся короной (только не медный, хитро прячущийся в прическе, - медного я не видела на нем ни разу с первых дней Исхода, - но искрившийся в неровном свете серо-серебристым блеском). И я поняла вдруг, что еще не видела его – не видела и не могла видеть – при новом свете, под солнцем, и отчаянно захотелось увидеть – именно таким, какой он был тогда – здесь и сейчас, идущим по этой улице, чтобы узнать, как бы шел он? Как смотрелась бы одежда? Какой оттенок – ведь я знаю, другой – подарил бы волосам солнечный свет?
… Я почти вскрикнула:
- Где он?
Брат посмотрел на меня испуганно, словно был в чем-то виноват.
- Он… не здесь, он в лагере Нолофинвэ…
…Вернулся на старое место?…
-…он вернулся вместе с Финдекано, то есть Финдекано… вернул его… А здесь его нет, пока нет…
Финдекано, прозванный Отважным, Финдекано Верья – я чувствовала, что за этим многое, очень многое, но мой брат все еще смотрел на меня с таким страхом, словно я прямо сейчас потребую от него отвести меня к Майтимо. Но это было бы даже не дерзостью. “Наш лорд” - сказано так, что не может не притягивать, но было бы еще неплохо доказать, что мы – его.
А пока… “Наш лорд вернулся” - это все равно что-то да значило – я ведь тоже, как ни странно, вернулась, хотя не знала еще даже, где мой нынешний дом, не разглядела еще его среди выстроившихся дружной толпой шатров.
Я протянула руку брату и попросила вполголоса:
- Пойдем домой.
Причину своих страхов он приберег до вечера – когда, сидя у себя, оказалось куда легче отводить взгляд и проваливаться в паузы между фразами. Он рассказал все прочее, что было ему известно о спасении Майтимо – с такими подробностями, что я поневоле поняла: узнать их он мог только от Макалаурэ, - а потом он и сам назвал его. Больше всего мне хотелось тогда спросить о том, каково самому Макалаурэ, но это казалось почти настолько же неуместным, как отправиться к нему лично и вопросить его о самочувствии ввиду столь неожиданного появления брата. И тогда я завела разговор о лодке – ведь она все-таки нужна, если мы все равно живем у озера, если все же вернулись, ведь так?

18-20.11.2002


Текст скопирован из "Норки черного хоббита Сабрины" и размещен с разрешения автора.

Обсуждение на форуме



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>