Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Эланор

Двеннадцатый эльф

1

          "Но Саурон в своей башне узнал об их продвижении, и сомненье овладело им, ибо шли они в спешке и даже не задержались, чтобы сообщить о своих делах, как обязаны были делать это все проходившие здесь слуги Моргота. Поэтому он выслал отряд, чтобы перехватить их и доставить к нему."

          ("Сильмариллион")


Пить хочется... вот первое, что он почувствовал. Пить... Воды бы сейчас... Болела голова... И противный горький привкус был во рту.

Леонас открыл глаза - точнее попытался. Правый распахнулся легко, а вот левому что-то мешало. Эльф поднял руку - послышался железный лязг - потрогал... На ощупь мягко... и больно.

Орочий кулак, летящий прямо в лицо.... Он отбивался, потом упал... канава или яма... Он начал вспоминать... да как же это все было?


Они поторопились тогда, слишком поторопились... "Ничего, проскочим..." , "Орки слишком тупы, чтобы заподозрить..."

А вот , выходит, не так уж тупы...


Но если... если ...

Тогда где он сейчас?


Леонас огляделся - одним глазом, вместо второго был кровоподтек.

Темно... холодный каменный пол, запястья стискивает что-то, тоже холодное... Кандалы.... Цепи. Темница? Ну, уж точно не дворец в Нарготронде!

Приступ безумного отчаянья сжал грудь: все же попались!!

Эльф поспешил уцепиться за первую попавшуюся мысль: "А где же тогда остальные? Финрод, Берен?... И прочие десять?..."

Он завертел головой, пытаясь понять, есть ли кто рядом. Несколько раз даже позвал, не называя имен, но ответом был лишь вздох тишины...

Решетчатая дверь довольно далеко - шагов десять - двенадцать.Темница была достаточно велика для всех тринадцати, но находился в ней он один. Спутники исчезли - и только Валар могли бы сказать, куда... Или Моргот...


"Но зачем?... Почему меня отделили от остальных? Какой смысл?... А может, разделили всех? И каждый ничего не знает о судьбе другого?"

Жажда и боль в израненном теле ( он все же успел кое-что сделать в том бою... не надо было им вообще начинать драку... пошли бы мирно, раз уж велели, может, позже бы удалось ускользнуть, усыпить подозрения, а так... Ромен, забияка... да и Финрод хорош...) мешали связно размышлять. Леонас улегся поудобней на жесткий пол, подложил руку под голову, и попытался забыться...

Только вот это ему не удалось: совсем скоро лязгнула дверь, и он повернулся на звук. Вошедший ( человек - не орк) был вооружен. При свете факела в руке стражника эльф разглядел, что прихвостень Саурона позаботился надеть кольчугу. "Боятся..." - Леонас усмехнулся разбитыми в кровь губами . - "Даже такого они боятся меня!"

Стражник поставил на пол, у решетки, кувшин с водой, и вышел. Дверь вновь захлопнулась.

Леонас подождал, пока раб Тьмы уйдет. Потом попытался подняться. Цепи, обвивавшие его руки и заканчивающиеся железным кольцом, намертво закрепленным в стене, были достаточно длинными: эльф, несмотря на страшную слабость, все же встал на ноги, опираясь руками о стены.

Сделал несколько неверных шагов: ноги дрожали, отказывались повиноваться. Но он все же добрался до кувшина, схватил его обеими руками, поднес ко рту...

Дзеннь!...

Кувшин выскользнул из трясущихся ладоней, ударился о камни, разбившись на куски. Леонас взвыл от нежданного предательства собственного тела. Слезы начали закипать на глазах, злые слезы... и тут эльф заметил, что в черепках еще осталась вода.

Он пил, осторожно поднимая черепок за черепком, не оставляя ни капли и постепенно приходя в себя. Потом посмотрел на лужу, растекающуюся по полу. Посмотрел, облизал губы... и склонился над ней, лакая, лег на живот, вылизывая камни.

- Как мило! - раздался звонкий голос, и мелодичный женский смех разнесся в пространстве,

отталкиваясь от вековых стен.

Леонас поднял голову, - и отшатнулся от неожиданности.


2

          "Тхурингвэтиль была посланницей Саурона и имела обыкновение летать в Ангбанд в облике летучей мыши-кровососа. На сочленениях ее громадных крыльев были железные когти."

          ("Сильмариллион")


Она была прекрасна, пронзительно прекрасна. Черные , блестевшие даже в темноте волосы, черное одеяние, подчеркивающее стройное сильное тело, матово-белая кожа, глаза - тусклое золото... ужасные в своей красоте глаза.

В ней было нечто эльфийское... да, было, но то, что она не эльф, Леонас понял сразу.

Чуждой этому месту, чуждой эльфу была ее красота - словно цветок посреди мрачного омута. Кто знает, что питает его корни?...

И еще: женщина смеялась. Смеялась над ним.

- Да уж, ради такого зрелища стоило сюда спустится, - она, судя по всему, веселилась от души. - Бедный эльфеныш, неужели тебя даже как следует не напоили?

Он выпрямился, как мог. Оперся спиной о стену. Вытер рот тыльной стороной ладони.

- Я тебе не эльфеныш!

Она скрестила руки - прекрасные белые руки - на не менее совершенной груди.

- Как же мне тебя называть?

- А зачем?...

- Только не говори, что тебе не тоскливо здесь, не страшно.... и что ты совсем не жаждешь узнать о судьбах своих друзей...

- Друзей... - это слово его ударило. - А ты... можешь рассказать мне о них?

- Может быть, - женщина пожала плечами. - Если захочу.

- Ты-то сама кто такая? - Леонас приблизился к решетке, но странное создание по ту сторону не отступило даже на полшага.

- Я? Ну, скажем, я здесь живу.

- В каком качестве?

- Это имеет значение, эльфеныш? - она вновь рассмеялась. Леонас сжал зубы, чтобы не выругаться.

Если он действительно хочет понять хоть что-нибудь, - не стоит раньше времени злить эту... это существо.

- Что с ними? - задал вопрос в лоб.

- Они живы.

- Где они?

- Здесь же.

- Здесь - это где?

- А ты не догадываешься, малыш?... - женщина улыбнулась. Страшная улыбка...

- На Тол-ин-Гаурхот?... - произнес одними губами, но она поняла и утвердительно кивнула.

Мир завертелся, эльф ощутил, что падает в пропасть без дна и надежды. Он сам не понял, как устоял на ногах...

- А почему... почему я не с ними?

- Ты не был схвачен вместе с ними. Тебя нашли гораздо позже, валяющегося без сознания в овраге, одетого в орочьи доспехи и израненного. Мы , конечно, предполагали - это было наиболее разумно; но не были уверены, что ты из этой же милой компании. Однако своим вопросом ты разрешил наши сомнения. Спасибо, эльфеныш.

- Не зови меня так!! - он кричал не на нее -на себя. Надо же быть таким дураком! Такого и допрашивать ни к чему -сам все выболтает и не заметит!..

Ладно. Впредь он будет осмотрительней.

- Тише, тише, - незнакомка укоризненно покачала головой. - Зачем так вопить - я же не глухая.

- Где они сейчас? - Леонас впился пальцами в решетку, серебристо-серые, мокрые от кровавого пота волосы, упали на глаза.

- Их допрашивают, - коротко ответила женщина.

- Их?... А...

- А тобой занимаюсь я. Ты - мой подарок, - очаровательно улыбнулась она.

Эльф не понял.

- Подарок - кому?

- Мне.

- От кого?

- От того, кого вы зовете Сауроном.

Леонас содрогнулся. Подарок?! О Элберет...

- Но кто ты?...

Она сделалась серьезной.

- Ты уверен, что хочешь это знать?

- Уверен.

- Хорошо, - кивнула. -Я покажу тебе.

И случилось... вдруг незнакомка перестала быть женщиной. Она раздалась в плечах, клыки полезли изо рта, глаза засияли желтым, мертвенно-желтым, исказилось, теряя прежние черты, лицо, и за спиной распахнулись огромные крылья - кожистые крылья летучей мыши...

Это было последнее, что Леонас увидел, перед тем как потерять сознание.


3

          "Он бросил их в глубокую черную и безмолвную яму и грозил жестоко умертвить всех, пока один из них не скажет правды..."

          ("Сильмариллион")

Он очнулся, и даже не открывая глаз, понял, что о нем позаботились: омыли, перевязали раны.... Было ощущение чистоты и пустого покоя. И еще - он вдруг понял, насколько устал.

Он лежал на мягком и теплом и укрыт был таким же... Все же разлепил веки - посмотрел.

Комната. Не темница, не пыточный застенок...

Комната...

Да... а ведь изначально этот замок не принадлежал Тьме...


За окном было темно - то ли ночь, то ли вечер.Поэтому в комнате горела свеча., установленная на изящном столике, в серебряном, искусной работы подсвечнике.

Одна свеча. А подле - букет белых роз в драгоценном кувшине.

Леонас сел в постели (отметил, что на нем лишь штаны из мягкой приятной ткани) и огляделся. Была кровать, широкая, больше для двоих, чем для одного, столик со свечой, стулья, массивный шкаф...

Картины какие-то, ковер на полу... Четыре двери. Зеркало... Занавеси на окне. Окно большое, чуть ли не во всю стену, широкий подоконник...

"Хм-м... Чувствуется женская рука... Но не самого же Саурона это покои!"

И тут подобно грому ворвалось в его сознание: та женщина!... Чудовище!...

"Да было ли это на самом деле? Может быть, я просто бредил из-за слабости и ран? Но как она сказала - ты мой подарок... подарок от Саурона... нет, от того, кого вы зовете Сауроном..."


Эльф все сидел на постели, неосознанно ощупывая повязки, пытаясь понять, что же было и чего неmбыло, когда она появилась вновь. Словно из воздуха соткалась - так внезапно и бесшумно возникла. То же одеяние, та же холодная, чужая красота...

Она несла накрытый поднос.


Леонас в первый миг сжался невольно, даже руки к лицу поднял, словно защищаясь... однако тут же заставил себя успокоится. "Я же воин! И один из лучших! А это - просто женщина, кем бы она не показалась мне тогда!"


- Как самочувствие? - та, чьего имени он так и не узнал, изящно опустилась на кровать.

- Неплохо, - эльф старался не смотреть ей в глаза, боясь повторения давешнего кошмара.

- Я принесла тебе поесть, - она подняла крышку, и голодный эльфийский желудок на вкусный запах жареного мяса отозвался бурчанием .

Там был цыпленок, овощи, ломтик хлеба и небольшой кувшинчик, судя по всему с вином. И еще лежали тонко сделанные столовые приборы.

- Ешь, - просто сказала незнакомка.

- Вначале... - он придал охрипшему голосу всю твердость, на которую был сейчас способен, - вначале объясни мне, что происходит, и кто ты такая.

- Меня зовут Тхурингвэтиль, - сказала она.

- Мне это имя ничего не говорит...

- Неудивительно. Я не так известна, как Гортхауэр.

- Ты служишь ему? - спросил Леонас, отодвигая поднос.

- Я никому не служу. У нас... - она помедлила, подыскивая подходящее слово, - сделка... да, пожалуй, сделка.

- А мои друзья? - он не собирался вникать в отношения прихвостней Моргота. - Они где?

- Я же тебе говорила. Здесь. Но далеко от тебя. Относительно.

- Что с ними?

- С ними беседуют...

- Кто?

- Те, кто и должен этим заниматься.

- Значит, их пытают, - эльф не спросил, а сказал, утверждая уже сущее.

Тхурингвэтиль рассмеялась.

- А на что ты рассчитывал, эльфеныш? Что десятерых эльфов и одного смертного, под личиной орков пробравшихся сюда и не желающих открыть, с какой целью, Гортхауэр усадит пить сок?

Леонас сделал большой глоток из кувшина. Вино было неплохое, хоть и чуть с кислинкой.

- Сволочи, - сказал.

- Кто? - невинно поинтересовалась женщина.

- Чего вы добиваетесь? - Он будто и не услышал ее.

- Ответов.

- На какие вопросы?

- О, их много. Куда вы шли, зачем, почему в таком составе, кто вы такие... Ведь даже имен своих твои упрямые друзья не пожелали нам открыть.

- А от меня, - эльф проглотил несколько кусков вареного картофеля, щедро сдобренных перцем, - ты надеешься добиться этого быстрее? Для этого тебя нанял Саурон?

- Меня никто не нанимал, - она оставалась невозмутимой. - Что же касается тебя...я уже говорила - ты подарок. Мне от Гортхауэра.

Леонас принялся за цыпленка. Ел, не чувствуя вкуса. Он понимал - нужны силы. Ведь в Мандос ой как не хотелось, а признать поражение было слишком мучительно. Может быть, он еще что-то сможет сделать. Хотя бы для Берена.... А нет - так хоть сохранит тайну. Ведь они все связаны клятвой...


Но при мысли о том, что творят сейчас с остальными, кусок застревал в горле...

Он отодвинул поднос.

- Я сыт, Тхурингвэтиль.

- Как знаешь, - она не подала видимого знака, но в дверном проеме возник орк, подбежал, забрал поднос, и исчез так же быстро, как и появился.

- Руки вымыть можешь там, - она указала на одну из дверей. Эльф подошел, открыл, - там обнаружилось все, необходимое для удовлетворения природных потребностей, и для того, чтобы содержать себя в чистоте.


Вымыв руки и умывшись, он вернулся. Сел обратно на кровать.

- А ты не боишься меня, Тхурингвэтиль? Даже в цепи не заковала... и дверь не заперла. А я ведь воин...

Она пожала плечами.

- Бояться? Пойми, эльфеныш, стоит тебе попытаться напасть на меня или убежать, как я тут же сменю облик, и... Один раз ты уже это видел... там, в темнице. Хоть и не досмотрел до конца.

Леонас похолодел. Так это было? Действительно было?!... О Валар...

- Кто же ты?... - смог пробормотать.

Она провела нежными пальцами по его щеке.

- Я - это я. Тхурингвэтиль.

- Оборотень?

- Вроде. Но и майа. Так что против меня ты почти так же беспомощен, как против Гортхауэра - не говоря уже о перемене облика, который сменить я могу в одно мгновение. Там, в темнице, я лишь показывала тебе, какой могу быть .Так вот, даже не касаясь этого - у меня есть и другие способности.

- Например?

- Сейчас не время, эльфеныш...

- Прекрати меня так называть!

Тхурингвэтиль рассмеялась. Леонас уже успел заметить - она часто смеялась, по крайней мере, в его обществе.

- Но как же мне звать тебя? Как твое имя?

- Не скажу!

Прозвучало глупо, по-мальчишески - он и сам это понял. Но раз товарищи его не собирались открывать свои имена...

А ведь узнай Саурон, что захватил в плен Финрода Фелагунда, да в придачу еще Берена, того самого Берена!...


- Что ж... - Тхурингвэтиль положительно не собиралась раздражаться или сердиться, - тогда я буду звать тебя, например... Дин. Если не ошибаюсь, на вашем языке это значит "безмолвный", верно?

Леонас кивнул. Пусть хоть собачью кличку дает... эльфа волновало совсем иное.

Они еще живы... Живы. А значит - не все потеряно! Есть еще эстель, и он будет бороться... вот только пока не знает, как...

- Тхурингвэтиль, - с трудом выговорил это имя, - я могу увидеть их?

- Нет. Ты останешься здесь. В этих покоях. Они мои, хоть я и редко сижу дома.

- До каких пор?

- Пока мы не узнаем все.

- От меня?

- Или от них. Неважно. Но тебе, Дин, я бы советовала заговорить первому...

- Это еще почему? - эльф отодвинулся на край кровати. Женщина лишь улыбнулась, извлекла откуда-то серебряный гребешок и принялась расчесывать его волосы.

Он дернул головой.

- Зачем?!

- Мне так хочется, - последовал ответ.

- Я могу и сам.

- Можешь. Но мне так больше нравится. У тебя прекрасные волосы. Мыть их было тоже приятно. Мне нравятся красота , чистота и порядок...

- Вот как, - пробормотал Леонас. - Так почему же... почему ты советуешь именно мне заговорить?

- Ну, - он чувствовал ее осторожные, даже ласковые прикосновения. - Хотя бы потому, что не люблю, когда портят принадлежащее мне... что неизбежно последует, если будешь упрямиться. А кроме того... ты мог бы спасти своих друзей от участи, что хуже смерти. Здесь умеют заставлять возненавидеть собственное существование, уж поверь...

- Не сомневаюсь, - сухо ответил эльф. - Но я не предатель.

- Ох, Дин... - Тхурингвэтиль тяжело вздохнула, словно мать, пытающаяся в чем-то убедить непутевого сына. - Давай рассуждать здраво. За чем бы вы не шли, вы потерпели поражение. Вас схватили, вы в плену, ваши судьбы в наших руках. Так или не так?

- Наши судьбы определены в Замысле, и вам не дано что-либо изменить!

- Упрямец. - Тхурингвэтиль легонько подергала эльфа за ухо.

- Прекрати! - он хотел вскочить, или оттолкнуть ее, но к своему изумлению и ужасу, обнаружил, что не может! Тело не повиновалось ему.

- Что ты со мной сделала?! - выкрикнул.

- Ах, это... - женщина в последний раз провела гребнем по его волосам. - Это чтобы ты не натворил глупостей. Но не волнуйся, - поговорим, и я верну тебе свободу передвижения. Так или иначе, она ограничена этими комнатами.

- Ладно... - Леонас взял себя в руки. - Поговорим.

- Очень хорошо, - кивнула она. - Итак, вы - наши пленники, верно?

- Верно.

- Мы можем убить вас... или мучить... вечность... ну, для Смертного это будет несколько десятков лет... так или не так, Дин?

- Так...

- И что же - тебе это по душе?

- Нет, не по душе, - как мог сухо ответил эльф, но сердце его сжалось, предчувствуя страдания двенадцати...

"А ведь я могу предотвратить это!" - мелькнула мысль, которую Тхурингвэтиль как будто прочла.

- Гортхауэра его враги не зря прозвали Жестоким, - сказала, вертя в пальцах гребешок. - И эту жестокость вы испытаете на себе. Ему даже не нужно калечить вас. Майа Ортхэннер может убить твою душу и создать ее заново, может причинить тебе такую боль, которую не способно испытать тело....

Леонас содрогнулся, представив подобное. Он знал - это не ложь...

Тхурингвэтиль поднялась, и эльф вдруг понял, что вновь может двигаться. Он тоже встал.

- Ты хочешь, чтобы я нарушил клятву? Чтобы предал своих друзей?

- Клятва... разве выполнение ее еще возможно? Для чего же тебе лишаться свободы?

- Возможно или нет , не тебе судить! - Леонас вдруг понял, что они с Тхурингвэтиль одного роста. - Лишь в Замысле сказано об этом. А свобода... знаю я вашу свободу! В Мандос, так?!

Он вспомнил рассказ Берена о Горлиме, друге его отца...и о том, как тому тоже пообещали...

Пособница Саурона покачала головой.

- Ну зачем же так сразу и в Мандос? Расскажете все - и вам будет позволено уйти на все четыре стороны... разумеется, после того, как мы обезопасим себя от ваших планов.

- Как мило... - пробормотал Леонас - А что сказали мои друзья в ответ на подобное предложение?

- Эльфы - ничего. А вот Смертный... Он не столь безразличен к страданиям друзей.

Леонас похолодел. Неужели?....

- Никогда не поверю, что он проговорился!

- Пока нет, - Тхурингвэтиль подошла к зеркалу, поправила ворот платья. - Но вскоре... о да, я не сомневаюсь, что он заговорит первым. Он... или ты.

- Никогда!

- Не зарекайся, эльфеныш. Неужели ты сможешь спокойно смотреть, как из-за твоего упрямства, скажем... скажем, вырывают язык одному из вас?

- Что?! - Леонаса будто швырнуло вперед: схватить эту суку, задушить, растоптать!....

Но тут же он оказался лежащим на полу. Тхурингвэтиль спокойно смотрела на него сверху вниз. Эльфу почудилось в желтых глазах презрение...

- Надо же, - она слегка улыбнулась, - какой чувствительный. Успокойся. Мы пока не сделали ничего подобного.

А сделаем ли, зависит от тебя...

- Подонки, - Леонас поднялся. Препятствовать ему в этом она не стала.

- Нужные нам сведения мы будем добывать всеми доступными средствами. Война идет, эльфеныш...

Он вскипел. Опять это нелепое слово!

- От меня ты ничего не добьешься... мышь летявая!

Тхурингвэтиль рассмеялась, звонко и чисто.

- Ты что, думаешь - оскорбил?

- Мне нет дела до твоих чувств! - эльф лгал. Он был бы рад сейчас найти такое слово, чтобы убить мерзкую тварь наповал!

- Зачем тогда ругаешься? - осведомилась оборотень. Леонас не нашелся, что ответить.

- Так вот, - продолжала она - Позволь объяснить. Мне вовсе не хочется мучить твоих друзей. Я предпочла бы общаться с ними в другом месте и при других обстоятельствах... возможно, за чашей вина - если бы они, конечно, согласились со мной пить.....

- Подстилка Саурона! - бросил эльф.

Тхурингвэтиль просто залилась хохотом.

- И ты утверждаешь, что тебе безразличны мои чувства? - воскликнула, отсмеявшись. - Ох, эльфеныш... если так, то хоть веди себя сдержанней!

Леонас промолчал. Отвернулся, будто разглядывая картины на стенах.

- Так вот, повторяю, - взяв его за плечо, она повернула эльфа лицом к себе. - Нам нужно знать, зачем вы шли на Север... и пока вы молчите - пеняйте на себя.

- А я повторяю - от меня ты ничего не узнаешь.

- Ну что же... - вздохнула Тхурингветиль. - Ты не оставляешь мне выбора, Дин. Ты действительно уверен, что хочешь посмотреть, на то, что сделают сейчас с твоим другом? С одним из эльфов, человека мы пока не тронем....Леонас стоял с каменным лицом, хоть внутри все вопило от ужаса.

- Молчишь... Ладно. Я тебя предупреждала... - он ощутил, что потерял способность двигаться.

- Сейчас, милый эльф, ты увидишь, к чему приводит упрямство, - тварь Тьмы нежно коснулась пальцами его висков.

И Леонас увидел... увидел ее глазами, но она - он с изумлением осознал это - смотрела через орка, одного из стражей. Тот был в яме - смрадной, темной.

Там, прикованные к стене, находились все двенадцать, включая Финрода и Берена.

- Вот, например, этот... - донесся как бы издалека голос Тхурингвэтиль. - Этот, светлоглазый... у него такой дивный голос... верно, он менестрель?...

"Линдир..."

- Только больше ему не петь, эльфеныш... отныне его уделом станет вечное безмолвие...

"Что мне делать, о Валар?! Как быть?! Это мое молчание обрекает Линдира на... Но я же давал клятву!!

Я не могу!... А жить, зная, что из-за меня... Но они же все равно это сделают... все равно..."

- Однако прежде чем мы приступим к главному, эльфеныш, - вновь заговорила Тхурингвэтиль, - я покажу тебе еще кое-что...

И - видно,она отдала мысленный приказ - орк ударил одного из эльфов плетью, метя по глазам.

Леонасу показалось - это ему достался удар. Боль! - это не была боль души, нет, закричало тело, плоть стонала и ярко-красные капли...

Лишь спустя невыносимо долгий миг эльф понял, что сам он невредим.

- Почувствовал, эльфеныш? - осведомилась его тюремщица. - Прочувствовал до конца?

- Что это было?... - говорить Леонас мог.

- Перенос ощущений. Сейчас мы будем пытать твоих друзей. А ты будешь все это ощущать, но не надейся, это не уменьшит их боли... А кульминацией станет вырванный язык.

- Гадина...

Это было единственное, что он произнес. Молчал, молчал даже тогда, когда железные когти раздирали его спину, когда резали раскаленым ножом... О, он рад был бы испытывать все это сам, один, но сознание того, что то же самое чувствуют сейчас те, кого мучают эти мерзкие твари, было самой сильной болью...


Кошмар продолжался до рассвета. Кажется, устали даже орки.Только Тхурингветиль по-прежнему выглядела бодрой и свежей.

- Ну вот, Дин, - снаружи взошло, будто в насмешку, солнце. - Теперь перейдем к главному...если ты еще не передумал...

Орк-страж тем временем объяснял Линдиру, что с ним сейчас будет. Расписал все, как по книге, и гоготал, издеваясь. И Леонас отчетливо, до мельчайших подробностей ощутил ужас друга, слепое отчаянье, бессильную ярость - и понял, что больше не может. Ведь поход так и так провалился!!

- Начинай, - без слов велела Мышь орку. Тот достал огромные щипцы, принялся деловито накалять их на огне...

- Погоди! - воскликнул Леонас.

Орк замер - она остановила его.

- Ну, эльфеныш? Слушаю тебя.

- Ты... - он никак не мог собраться с мыслями - Я... если я расскажу - ты действительно дашь им уйти?

Не убьешь, а отпустишь? Всех?

- Может быть...

- Да или нет?!

- Ты что, ставишь мне условия? - ее голос стал жестче. - Один мой приказ, и... - орк вновь поднес страшное орудие к пламени.

- Тхурингветиль! - с мукой в голосе выкрикнул эльф. - Оставь их!.. Я скажу... все расскажу. Если не тронешь...

- Хорошо, - и Леонас увидел , как орк опустил щипцы. - Не трону. Говори.

- Мы шли... - и выдохнул, стараясь не вникать в смысл слов, - мы шли добыть Сильмарилл из короны Моргота!

- Что?! - Тхурингветиль отшатнулась. Ее власть над Леонасом исчезла, и измученный, мокрый от пота, эльф рухнул на пол.

- Ты что, смеешься надо мной? - воскликнула прислужница Саурона.

- Это правда, - прошептал эльф, - чистая правда...

- Хорошо, - она уже не казалась изумленной. - Я проверю. Впусти меня в свой разум, Дин. Да будет тебе известно, я умею отличать правду от лжи...

- Войди, - он знал - там щиты, поставленные Финродом, так что многое она при всем желании так легко не узнает - но сопротивляться уже не было сил.

Женщина опустилась около него на колени, взяла сереброволосую голову в свои ладони (Леонас мимолетом отметил, что они теплы), и посмотрела эльфу в глаза...

То был вихрь, ворвавшийся в его сознание, переворошивший память... Цепкие пальцы хватали и отбрасывали ненужное, оставляя лишь необходимое, желанное: его жизнь... имя... Дориат... основание Нарготронда... Берен... феаноринги... поход....

Наконец отпустило. К ужасной слабости добавилась еще и головная боль.

- Чего только не бывает на свете... - потрясенно выговорила Тхурингветиль. - Невероятное безрассудство! На что вы надеялись, Леонас?

- Не знаю... - прошептал эльф. Он хотел одного - умереть...

- Не знаешь?... - Тхурингветиль досадливо передернула плечами. - Что за ответ! А государь Финрод?

Он что, шел на верную гибель? Ну, так поздравляю - пришел! Только мог бы найти более легкий способ покончить с собственной жизнью... и с вашими заодно.

- Он шел помочь другу... Берену.

- А Берен-то! - она присела подле эльфа и устроила его голову у себя на коленях. - Он, воин с опытом,за голову которого предложил награду сам Учитель, - а немного найдется смертных отмеченных его вниманием, - Берен на что рассчитывал? Что он и двенадцать эльфов сокрушат Ангбанд?! Это же безумие! Вас бы остановили если не здесь, то около Ангбанда или в нем самом!

- Берена вела любовь, -тихо ответил Леонас, - и та безрассудная надежда, что рождается лишь из самого глубокого отчаянья... Но тебе не понять.

- Эта любовь привела Финрода и сына Барахира к нам в руки. О, эльфы, эльфы...как же странно устроены ваши души. - Тхурингветиль покачала головой.

Не в первый раз ощущала она Нечто, загадочное, недоступное ей... Но никогда еще не сталкивалась с ним так близко.

- Вот хотя бы ты, Леонас, Чистый Лист, - продолжала, поглаживая растрепавшиеся, взмокшие серебристые пряди, - ты же даже не из Нолдор... Ты Синда, верно?

Он прикрыл глаза, соглашаясь.

- Тогда почему ты пошел с Финродом? Ради чего? Чужое тебе племя, безумная затея... почему?

- А ты не прочла этого в моей памяти? - усмехнулся чуть-чуть.

- Нет. Я искала лишь подтверждение твоим словам, - она не собиралась объяснять своей новой игрушке, насколько утомительно было держать его под властью всю ночь. И чего ей самой стоило видеть и слышать...

Тхурингветиль претила бессмысленная жестокость, и даже жестокость необходимая зачастую вызывала в ней отвращение, хотя она была не прочь иногда поиграть.

- Я не хочу об этом говорить, - сказал эльф. - Да и зачем? Ты хотела узнать о нашей цели - теперь ты знаешь... беги, докладывай, ручная мышка Саурона... не то, как бы он тебе крылышки не оборвал...

- Почему, Леонас? - она будто и не слышала его последних слов. - Я хочу понять.

- В Нарготронде был мой дом , и друзья... - он знал, что никогда не сможет объяснить - ни ей, ни себе.

- И давно ты там жил?

- Со времени его основания...

- А сколько тебе вообще лет?

- Пятьсот двадцать пять...

- Хм... значит, ты еще, довольно молод ...

Леонас кивнул.

- Жаль мне тебя, эльф, - задумчиво произнесла Тхурингветиль. - Жаль...

Он лишь презрительно хмыкнул. Он не знал, что она не лгала.

- Ну ладно, - сказала, вставая. - Поднимайся, сядь или ляг на кровать, не валяйся на полу.

- Не все ли равно...

- Не все равно. Мне так удобнее.

- А мне тут больше нравится.

Тхурингвэтиль пожала плечами, отошла и вернулась с кубком вина.

- Пей. Тебе нужны силы.

- Не хочу....

- Мертвый ты мне ни к чему.

- Вот и прекрасно, - он равнодушно закрыл глаза, чувствуя, как налипает на веки паутина дремоты.

- Что же мне - силой тебя поить? - спросила женщина.

- Как знаешь. - Ему казалось - что-то сломалось внутри и никогда не срастется...

И тут он перестал ощущать свое тело. Совсем. И, как бы со стороны, глазами своей тюремщицы увидел, как она поднесла к его кубам кубок, запрокинула ему голову, влила вино в рот - немного пролилось на одежду, и Тхуренгвэтиль поморщилась: некрасиво...

А потом Леонас вновь стал собой. И закашлялся, - не в то горло попало, - но дремотное оцепенение спало - вино начало действовать.

- Вот так , - удовлетворенно сказала Мышь. - А если будешь в дальнейшем отказываться от еды и питья, я буду вынуждена действовать этим способом.

- А смысл?

- Я уже говорила. Ты мне интересен.

Леонас равнодушно пожал плечами и свернулся клубком на полу. И закрыл глаза.

- Упрямец, - пробормотала Тхурингвэтиль. - Ну и балрог с тобой! Скоро на Остров вернется Гортхауэр - я расскажу ему обо всем, он и решит, что делать с вами. Может быть, даже, - легкая усмешка тронула ее губы - и правда отпустит...

- Ты думаешь, я этому поверю? - спросил эльф, не меняя позы.

- Дело твое. Так или иначе, - ты пока останешься со мной. Впрочем, если хочешь, - я могу перевести тебя к остальным. Только не думаю, что тебе понравилось то место, где они сейчас. Смрад, ни света, ни воздуха...

- Ты тварь! - гнев вдруг прорвался и понес, и Леонас был не в силах совладать с ним. - Как я буду смотреть им в глаза - теперь?!

- Но они ведь не знают, что ты предал их.

"Предал". Как ножом резануло.

- Они же не кретины! И потом - по-твоему, я смогу им лгать?!

- Как знаешь, - она была уже у двери.

- Погоди! - эльф понимал , что просить бессмысленно. Но он обязан был попытаться!

- Что? - Тхурингветиль обернулась, уже стоя на пороге.

- Ты можешь хоть как-то улучшить их условия?... ведь теперь нет нужды пытать их... Ее удивил и немного позабавил просящий тон, но ответила она честно.

- Не могу. Не я их туда поместила, не мне и забирать.

- А Саурон? Когда вернется... Ты поговори с ним...

- Вот когда вернется, тогда и посмотрим. Но я не забуду о твоей просьбе. А теперь мне пора. Намариэ, эльфеныш...

Дверь захлопнулась за Тхурингветиль. Леонас упал на пол и разрыдался.

4

          "...Во всех делах Мелькора Моргота, в его огромных трудах и хитросплетениях коварства участвовал Саурон: он был немногим слабее своего господина и долго служил другому, а не себе"

          ("Сильмариллион")

Гортхауэр, едва успев вернутся, призвал к себе Тхурингветиль. Он не сомневался - в его отсутствие она не тратила времени зря. Она вошла, гордая, прекрасная и отстраненная как всегда, в черном платье с красными блестящими вкраплениями. Желтые, с оранжевыми искорками у зрачка глаза смотрели спокойно. Гортхауэр не встал при ее появлении. Ни к чему. Они слишком хорошо знают друг друга... по крайней мере, так он думал до недавнего времени. Теперь же...

Тхурингветиль окинула майа взглядом: безупречен , как обычно, но одет так небрежно: простые штаны, рубаха с закатанными до локтя рукавами... Можно подумать, что перед ней крестьянин, а не любимец Учителя. И все же... бледная кожа и черные волосы - это эффектно. Хотя несколько претенциозно... но когда-то ей нравилось. И не так уж давно.

Интересно - что это было для него? Игра? Или нечто иное?


Она опустилась на стул напротив, не дожидаясь приглашения. Некоторое время оба молчали.

- Итак, - нарушил тишину Ортхэннер, - пока меня не было, - тебе удалось узнать что нибудь новое о наших нежданных гостях?

- Удалось, - она улыбалась, и выглядела чрезвычайно довольной собой.

- Да ну? Я слушаю.

- Ты будешь очень удивлен, узнав о цели их похода...

(Опять тянет... Его всегда это раздражало...)

- Они шли в Ангбанд, не так ли?

(Снова перебивает... что ей никогда в нем не нравилось, так это излишняя торопливость. И горячность. )

- Не просто в Ангбанд. Они шли добыть Сильмарилл из короны Учителя.

Тхурингветиль произнесла это небрежно, будничным тоном, и откинулась на спинку стула, наблюдая за Гортхауэром.

Тот не сразу осознал. Потом вскочил.

- Что?!

- Да-да... Сильмарилл... В Ангбанд. В количестве двенадцати эльфов и одного человека...

Она не успела договорить: Гортхауэр, даже не спросив, вломился в сознание помощницы, смёл барьеры и буквально вырвал всё, что ей было известно.

Тхурингветиль, придя в себя, недовольно потрясла головой.

- Ортхэннер! Полегче!

Майа и не подумал просить прощения, полностью поглощённый узнанным. Он возбужденно шагал по комнате, глаза блестели.

- Надо же! Фелагунд, по сути, отрекся от престола! И Берен ,сын Барахира, неуловимый воин Света, сам пришел в наши руки!

- Пришел, пришел, - кивнула Тхурингвэтиль. - И что теперь будем делать? Расскажем Учителю?

- Учителю, - майа замялся, - да, конечно. Но не сейчас.

- Это еще почему? - ей вдруг пришло на ум, - Гортхауэр! Ты был у него, верно? Вот почему так задержался!

- Да, - он помрачнел, - Да, был. Ему... с ним нехорошо, Тхури.

"Тхури..." давненько же он не называл ее так...с той самой ссоры...

- Что такое? Камни? - Мышь никогда не понимала, почему Учителю так дороги Сильмариллы, ради чего он терпит муки... На ее взгляд, они того не стоили, хотя, конечно, были необыкновенны.

- Да, да, камни! Проклятое творенье Феанора! Они мучают его! Я видел, как ему плохо , и ничего не мог сделать!...

Ортхэннер сжал кулаки. Легко возбудимое существо, подумала Тхурингвэтиль.

- Успокойся, - попросила. - Раз Учитель отказывается принимать помощь, что мы можем поделать?...

( И подумалось : "А что если я сама?...Это должно хотя бы отвлечь его. Можно ведь попытаться..." )

- Ничего... Ничего - и это выводит меня из себя!

- Заметно, - она положила руку ему на плечо. - Но все же не понимаю, почему ты не желаешь рассказать ему?

- Я расскажу. Позже. Прежде хотелось бы добыть еще кое-какие сведения. Не с одной же нелепой историей о безумии, охватившем Фелагунда и Берена, приходить к Тано. Почему, когда у тебя была возможность, ты не узнала у своего эльфа, к какому роду Синдар он принадлежит? Он мог бы рассказать о Дориате - раз уж большую часть своей жизни прожил там. И еще, Тхурингветиль - мне нужны сведения о военной мощи Дориата и Нарготронда. Было бы идеально, если б нам удалось узнать о расположении Потаенного Королевства... хоть некоторые места, где эти тринадцать проходили, из памяти твоего эльфа ты выкачала, но этого мало для точного определения. Впрочем, Синдар беспокоят меня больше. Хоть сейчас они и сидят, как крысы, за своей Завесой - не стоит их недооценивать.

- Да, ты прав... - прервала этот монолог Тхурингветиль. Она не могла не признать, что допустила ошибку, которую Гортхауэр вряд ли простит и уж конечно не скоро забудет. А что скажет Учитель? Такая нелепая оплошность! - Но пойми: я тогда была слишком сосредоточенна на проверке правдивости рассказа эльфеныша. И слишком изумленна его признанием...

А сейчас, по крайней мере, в ближайшее время, он вряд ли допустит меня в свое сознание еще раз. Там были щиты, но я за них не заглянула, - прости, увлеклась другим, хоть они и ослабли на тот момент... Однако теперь будет иначе - и я уверена - за ними спрятано именно то, что ты хочешь узнать.

Они дорожат этими сведениями, а эльфеныш и так сильно помят, так что не требуй слишком многого - и от меня. Он вряд ли нынче что-то скажет, особенно такое... Он бы и тут промолчал, если бы не сознавал, что от этого не будет толку.

- Да. - Гортхауэр вновь сел. Он был раздосадован: глупая мышка! Вот и доверяй после этого другим то, что должен был сделать сам. Но, ладно, что взять с женщины, даже если речь идет о Тхури...

- Хорошо, - сказал, скрывая раздражение, - здесь я доверяю твоему мнению.Может быть, со временем тебе удастся его убедить... или кого-то другого из них.

Тхурингветиль вдруг вспомнила просьбу Леонаса. И смертельную тоску в его темных глазах....

- Кстати, об остальных двенадцати... ты намереваешься и далее держать их там, где они сейчас находятся?

- Нет. Я отправлю их в Ангбанд. Хотя Тано, по сути, живыми нужны лишь Финрод и Берен. А остальные десять... знаешь, я решил время от времени впускать туда одного из моих волколаков. Пусть полакомится...

Может быть, глядя на такую смерть друзей, остающиеся в живых станут сговорчивее.

- Что верно, то верно, - признатся, ее немного покоробила такая идея, но война есть война - тут любые средства хороши.

- И вот еще что, - голос майа стал жестким, - Тхурингветиль! Не смей ничего рассказывать Тано без моего на то разрешения! Ясно?

...Вот тут-то она и решила... если раньше это было лишь мимолетной мыслью, больше шуткой, то сейчас...

Тхурингвэтиль ненавидела, когда ей приказывали!И особенно таким тоном! При необходимости она с этим мирилась, - но не теперь.

- Ясно, ясно... - улыбнулась примирительно.

- Ладно. А сейчас, - Гортхауэр немного помедлил, - вели привести ко мне Берена. Я хочу побеседовать с ним.

5

          "Берен боялся не смерти, а плена, но, благодаря безрассудной своей отваге, избежал и гибели, и оков, и слухи о его отчаянных подвигах одиночки разошлись по всему Белерианду дойдя даже до Дориата. Наконец Моргот назначил за его голову награду..."

          ("Сильмариллион")

Леонас довольно долго просто лежал на полу. Он ни о чем не мечтал, ни на что не надеялся, даже отчаянье притупилось и словно ржавый железный крюк впилось в сердце.

Он поднял голову на шум открывающейся двери. И обомлел. Орки-стражи втолкнули внутрь Берена. Сын Барахира был грязен, избит, в изорванной одежде, заросший и исхудалый. Даже глаза, смотревшие раньше невозмутимо и гордо, теперь стали страшные и больные. Берен был скован по рукам и ногам. Он упал бы, если б вскочивший эльф не подхватил его.

- Берен! - воскликнул , - ты - здесь?!

- Леонас... - голос Смертного почти не изменился, но вот тон... - Леонас.

Орки заперли дверь снаружи.

Эльф помог человеку сесть на кровать.

- Зачем они тебя сюда?...

- Они сказали, - чтобы мы поговорили.

- Кто - они?

- Саурон и эта... женщина в чёрном... Как ты, Леонас?

Эльф не знал, что ответить.

"Я предатель, Берен. Ничтожество, змея подколодная... вот кто я..."

- Со мной ничего... - выдавил, наконец, присаживаясь около друга. - А остальные? И ты? Что с вами было?

Все живы? Финрод и другие?...

- Финрод и другие... В яме они... И я ... Мы... Давно уже...

- Все хоть целы?...

- Живы... - Берен отвел взгляд.

- Живы... - повторил Леонас. - Значит... кто-то уже пострадал?...- о, он помнил о пытках. Но слова Берена означали - случилось нечто необратимое... То, чего потом уже никак не исправишь, даже если прямо сейчас они все чудом обретут свободу.

- О Валар!... Ты думаешь, Саурон с нами нежничал все это время?! - воскликнул Смертный, зло сплюнул на пол и закашлялся.

Эльф спохватился

- Хочешь пить?

- Да, вода бы не помешала... и вымыться, а то разит от меня как из помойной ямы, самому противно...

- Пойдем! - Леонас отвел человека в боковую комнату, где было все необходимое. Кандалы мешали Берену, и эльфу пришлось помочь ему.

Вымывшись и напившись, сын Барахира стал выглядеть лучше. И в голове прояснилось.

- Так что?... - вновь усадив друга, Леонас потребовал продолжать. Он знал, предчувствовал, что услышит ужасное, но неизвестность мучила гораздо больше...

- Линдир, - коротко сказал Берен. - Ему вырвали язык. Я виноват.


Словно обрушился потолок или солнце раскололось на куски... Эльф оцепенел, лицо побелело...


"Линдир! О Элберет, Линдир!... Я же все сказал!! А эта ... да как я мог ей довериться?! Глупец, жалкий глупец... понадеялся ... безумец, вот кто я...даже ребенок догадался бы... ведь этим не ведомо слово "честь"!... как я мог?!"

Первый всплеск отчаянья схлынул. И...

"Но почему Берен говорит, что это его вина?"

- Ты... - выдавил, - Причем тут ты?

- Меня притащили к Саурону, тот требовал сказать, где Нарготронд, - человек говорил, будто повторяя заученную наизусть абракадабру. - Они ведь узнали, зачем мы шли. Теперь им нужны другие ответы. Я отказался говорить. И они... вначале угрожали. Потом - выполнили угрозу..."Нарготронд... А ведь когда эта летявая узнала о походе, то могла выудить и названия мест, где шли...и так сообразить направление... Что я наделал!!"

- Это я предал вас, - сказал Леонас.

Для Берена такое признание не было неожиданностью. Он подозревал с самого начала, как только Саурон назвал по имени его и Фелагунда и принялся издеваться, говоря, что Берен будто младенец попался на удочку Тингола и Даэрона, что эльфы всегда видели в нем и в людях его рода лишь слуг, защищающих их границы... едва услышав это, сын Барахира понял: кто-то нарушил клятву. А Леонас был единственным, о чьей судьбе они не знали ничего. Выходило: либо мертв, либо... И, когда он увидел Леонаса живым, у Берена уже не осталось сомнений.

Вот только он не осуждал эльфа: клял лишь себя за то, что втянул их всех в это, за то, что не пошел один...

"Тинувиэль, Тинувиэль...мой солнечный лучик, радость моя... Недолгое же нам выпало счастье... Но пусть мне платить - а они-то за что?! К Морготу, как можно было быть таким безрассудным!!"

- Что они тебе пообещали? - только и спросил. Леонас вздохнул.

Тяжело и мучительно было рассказывать, почти невозможно подыскать слова... Но все же эльф сделал это.

И, когда закончил, Берен лишь кивнул.

- Ясно... - и воскликнул с внезапной яростью, - Как же эта тварь из нас гадов делает, куда не повернись, в дерьме вымажешься!

Эльф кивнул. А что тут можно было сказать?

Помолчали...

- Слушай, - наконец начал Берен, - не вздумай попасться еще раз... Что бы они с нами не делали. Ведь Нарготронд - это не нарушенная клятва, это жизни многих и многих тысяч!

- По-твоему, я не понимаю?...

- Что теперь будет с Финродом, подумать страшно... - человек говорил, словно сам для себя. - Калечить его, конечно, не станут, но... И зачем только я вас за собой потащил!

- Финрод бы не допустил, чтоб ты шел один! - возразил Леонас. Берен горько усмехнулся.

- Не допустил бы...

- У каждого своя судьба, ты лишь следуешь предначертаному в Замысле... - эльф попытался объяснить то, во что верил всегда и безраздельно. Но людям, видно, эта простая мудрость была недоступна - или они просто смотрели по-иному...

- Замысел...- устало отмахнулся сын Барахира. - Не знаю... Я просто хочу быть вместе с Лютиэн. И все...

- Не отчаивайся, Берен... - только и мог сказать Леонас. - Может быть, Валар о нас все же вспомнят...

- Я стараюсь не терять надежды... Скажи, Леонас, - человек повернул разговор на другое, - А почему ты... в таких условиях?... Это потому, что...

Он не договорил, но эльф угадал конец фразы "потому что ты нас выдал?" И как же пакостно стало на душе...

- Это Тхурингветиль! - поспешил объяснить, - Ну, та, женщина черная! Ты ее видел...Меня ей... подарили. Саурон подарил...

Берен выругался.

- Поверь, - добавил эльф - я предпочел бы с самого начала быть с вами! Я сам себе таким подонком кажусь... Но теперь, после того, что я натворил, я просто...

Он не договорил, но Смертный вроде бы понял, и не просил продолжать.

- И что она с тобой делать собирается? - спросил.

- Не знаю... пока ничего... пристает только...

Лицо Берена исказилось в непонятной гримасе.

- Да нет, - пояснил Леонас, - не так пристает. Пока что только с болтовней...

- Понятно,... Но она может попытаться лаской добиться от тебя того, что не удается силой.... Не верь ей!

- Да за кого ты меня принимаешь, в конце концов! - эльф даже обиделся. - Ведь, что бы там ни было, но Нарготронд в сто тысяч раз важнее наших жизней...

- Именно так, - кивнул человек.


...Вскоре вновь явились орки и Берена увели. Увидятся ли они еще раз, - Леонас не знал.

6

          "Понимание он обратил на тонкое извращение всего, что хотел использовать - и сделался бесстыдным лжецом."

          ("Сильмариллион")

Дверь вновь распахнулась, лишь когда новый день за окном сменился безлунной ночью. Леонас, после ухода Берена вновь устроившийся на полу, этого не слышал. Он спал.

Тхурингветиль вошла, неся свечу. Увидев эльфа, что погрузился в дрему, подложив одну руку под щеку, а второй прикрывая лицо, будто даже во сне от чего-то защищаясь, она неслышно присела рядом с ним. Посветила: лицо Леонаса было мокрым от слез...

"Это из-за сына Барахира, наверное. Он, конечно, не преминул рассказать ..."

Тхурингвэтиль осторожно, не желая будить, погладила эльфа по голове. Тот вздрогнул во сне и застонал.

"Бедный эльфеныш, как измучился... Странное создание... неужели не понимал, на что шел? То ли и вправду безумец, то ли здесь скрыто нечто, мне пока недоступное...

А ведь в происшедшем с тем светлоглазым Леонас теперь будет винить меня...

И уж тем более о волколаке говорить ему нельзя... ни в коем случае..."

Потом пришла другая мысль: "Не стоит все же ему на полу оставаться - вдруг возьмет и простудится, вещица-то оказалась хрупкая, такое надо беречь..."

Майэ укрепила сон Леонаса, и по ее приказу слуги перенесли его в кровать. Сама Тхурингветиль на ночь в этих покоях не осталась.


....Эльфа разбудил солнечный луч. Он открыл глаза, вспомнил ... и исторгся из груди полустон-полукрик: "Линдир!"


Но в то же время был и вчерашний разговор с Береном. И твердая, тверже стен замка-темницы, уверенность: о Нарготронде и Дориате больше ни слова. Ни за что...


..Орки принесли завтрак. Он к нему не притронулся.

Вошедшую Тхурингветиль встретил презрительным молчанием. Она же казалась, как и прежде, невозмутимой.

- Почему ты не поел? - осведомилась. - Или забыл, о чем я говорила вчера?

Леонас не выдержал.

- О чем говорила?!... А как насчет неисполненных обещаний?! Мерзкая, лживая тварь!!


Тхурингвэтиль стояла спиной к эльфу, что-то ища на столе, и он не мог видеть, как дрогнули ее ресницы.

- Почему ты называешь меня лгуньей? - голос был бесстрастен.

- Почему?! - Леонас сорвался, вскочил, грохнул подносом о стену, вслед за ним на пол полетела драгоценная ваза. - Почему?! Сука!! Я же все тебе выложил!! Ты клялась не трогать Линдира!! А теперь...его язык... сволочь!!

Тхурингветиль спокойно наблюдала за тем, как эльф громит комнату: швыряет вазы, блюда, флакончики, срывает со стен картины, переворачивает стулья... Она дала ему вволю побушевать, и остановила лишь тогда, когда дело дошло до ее любимых песочных часов. Леонас схватил их... да так и застыл, держа часы в поднятой руке. Способность шевелиться вновь была отнята у него.

- Так, - сказала женщина, забирая часы и водворяя их на место. - Пошумел и будет. А сейчас ты все здесь уберешь...

Леонас, несмотря на душившую его злобу, вынужден был подчиниться, ибо она вновь применила к нему свою власть.


.. После того, как порядок был восстановлен, а орки унесли то, что годилось теперь лишь на свалку, Тхурингвэтиль заставила эльфа сесть в кресло, рядом с собой, и накормила - против его воли.

- А теперь объясни подробней, в чем причина твоей ярости... Ты считаешь меня виновной в том, что тому эльфу вырвали язык?

- А скажешь - ты тут не при чем?! И это после того, что я сам видел?! - О, Леонас задушил бы ее сейчас, если б мог управлять собственным телом! К несчастью, ему повиновались лишь речи и разум.

- А что ты - видел? - иной, хорошо знавший Мышь, мог бы прочесть в ее голосе досаду на самое себя - но эльф не услышал ничего, кроме жестокого равнодушия.

- Ты угрожала. - Леонас очень старался взять себя в руки. Ему уже не раз доводилось вступать в единоборство, сохраняя при этом хладнокровие, но те битвы были иного рода, а в этой - он чувствовал - он проиграл уже не раз.

- Угрожала, да.

- И привела бы угрозу в исполнение, если бы я не сломался!

- Тоже верно.

- А Берен рассказал мне, что...

- Что твоему другу вырвали язык. Но при чем тут я?

- Ты обещала, что не тронешь его!

- Я и не трогала. Не я отдала приказ, - об этом человек тебе не сообщил?


Эльф шумно выдохнул и умолк. Тхурингвэтиль тоже молчала.

...Да, когда Гортхауэр решил таким способом наказать сына Барахира, она не протестовала... Вернее, попыталась ... но что за жалкая попытка...

"Может быть, лучше свести вместе Берена и моего эльфеныша? Пусть побеседуют... а язык вырвать мы всегда успеем..."

"Выполняй приказ." - это все, что майа ответил. Ей оставалось лишь повиноваться.

В конце концов, кому, как не Гортхауэру и Учителю, она обязана своей жизнью?...

И что ей за дело до этих тринадцати? Леонас забавная игрушка, но и только...Он ведь не первый...да и не последний...


И все же чем-то он отличен от остальных....

Те либо ломались сразу, либо (но как же редко встречались подобные...всего-то раза два-три...) держались до самого конца. Вот Берен такой: несгибаемый. Стальной. Откуда только берет силы?...


А Леонас... попробуй, пойми... То кричал, то покои ее громить пытался, то плакал... И все же силы в нем много, очень много. И все его глупые выходки, и даже слезы - своеобразный способ борьбы... Борьбы с ней,и с неволей Но чего он надеется добиться?...


Ладно, волколак с ним. Ведь она же собиралась к Учителю!

Собственно,она могла бы поведать ему все, не выходя из этой комнаты, но... Но уж очень соскучилась.

И, кстати, Гортхауэр вновь отлучился, и даже лучших слуг своих с собой прихватил, оставив Остров на нее. Собирается все же попытаться обнаружить Нарготронд...

Сам. Всегда сам.

Отсутствовать будет дней двадцать, не менее... Этого времени достаточно...

- Я улетаю надолго, эльфеныш, - сказала она, вставая. - Ты останешься здесь, о тебе будут заботиться. Всего хорошего!

- Чтоб тебя над самой глубокой пропастью подстрелили! - пожелал он ей в ответ.

7

          "Под тяжестью камней и короны голова его склонилась, словно была в них вся тяжесть мира, его волнений, страхов и желаний, превозмочь, которую была не в силах даже воля Моргота."

          (Сильмариллион)

...Замок маячил черной бесформенной глыбой, закрывая пол-неба... Орки, бывшие вне его, с такой высоты и расстояния казались мухами, копошащимися в навозной куче.


....Он сидел, откинувшись на троне, полуприкрыв глаза. Руки безвольно лежали на коленях, тонкие пальцы чуть подрагивали. Венец с камнями был глубоко надвинут на лоб, и в свете Сильмариллов казалось: в черных волосах мелькают струйки седины.

А, может быть, не только казалось...

Тхурингветиль сменила облик и легко спрыгнула с подоконника. Сделала несколько шагов к трону.

- Тано...

Он открыл глаза... когда то они были как звезды, теперь же...

Сколько в них страдания... оно поразило женщину в самое сердце, и она забыла, зачем явилась сюда.

С каждым разом... все хуже с каждым разом!


- Приветствую, Тхури... - чуть улыбнулся. Черты его лица заострились, посуровели. Чем-то он, как ни странно, напомнил ей сейчас Берена.

- Тано... - она подошла, опустилась на колени у трона, спрятала лицо в прохладных складках черного плаща. - Что с тобой, Тано?...

- Ничего. Все хорошо.

- Неправда! - Тхурингвэтиль подняла голову, и их взгляды встретились. Мелькор отвел взгляд первым.

- Со мной все хорошо, - повторил тверже.

- Но я же вижу, как тебе больно! Это все камни! Почему ты не избавишься от них, Тано?...

- Я должен хранить их. Должен взять на себя этот гнет, они слишком опасны для мира, - повторил то, что говорил уже не раз. И сменил тему: - Разве ты для этого прилетела сюда, Тхури?

- Нет... Нет, не для этого. Я должна сообщить тебе важную весть...

- Слушаю тебя.

- В наших руках Берен, сын Барахира. И Финрод Фелагунд, король Нарготронда. Вернее, теперь уже бывший король.

- То есть? - удивленно приподнялись густые брови. Мышь набрала воздуха в грудь....


..Ее рассказ был недолог, сжат. Мелькор слушал внимательно, не перебил ни разу.

- Что же, - сказал, когда она закончила - Весьма любопытно.

- Что ты повелишь сделать с ними, Тано? - спросила майэ.

- Пока пусть будут на острове. И еще: передай Гортхауэру - и сделай это как можно скорее, независимо от того, где он сейчас - мне все равно, что он сделает с остальными десятью эльфами, но Фелагунд и Берен не должны пойти на корм волколаку!

Конечно, в другое время Мелькор бы сам отдал этот приказ ученику. Но сейчас он опасался, что ему может не хватить сил.

Сильмариллы, их нестерпимый слепящий блеск, Сильмариллы, вечная зудящая боль, Сильмариллы, прекрасные, до отчаянья прекрасные Сильмариллы...

- Я поняла, Тано. Я передам, - вот сейчас было самое время попросить, чтобы и остальных избавили от этой участи, чтобы по крайней мере убили быстро, но... женщина не смогла. Устыдилась своей слабости...

Ведь это же всего лишь эльфы: ее самые лакомые блюда, враги Тано... Всего лишь эльфы: забавные игрушки и свежая пища под рукой...не более... Всего лишь эльфы...

Всего лишь Леонас ... его потемневшие от ужаса за друзей глаза...


- А кто же сейчас на Острове? - прозвучал вопрос.

- Там...там достаточно сообразительных слуг... Я отдала все необходимые приказы, они прекрасно обойдутся без меня несколько дней...

- Вот и хорошо - кивнул он. Казалось, спросил только чтоб спросить, и даже не расслышал ответа. - Ты что нибудь еще хотела, Тхурингветиль?

- Нет, ничего... - смешалась она. - Мне оставить тебя одного?

- Да, пожалуй... Если хочешь - сходи в темницы, выбери себе там обед...не улетай так сразу, отдохни здесь... но сейчас я хочу побыть в одиночестве.

- Хорошо, - она вышла, и Мелькор молился, молился неизвестно и непонятно кому, чтобы не обернулась, не увидела бьющееся в судорогах тело, открытый в беззвучном крике рот...

Кричать вслух - даже во время жесточайших приступов - он не мог позволить себе такую роскошь.

8

          "Саурон стоял в башне, погруженый в свои черные думы..."

          ("Сильмариллион")

... Она пробыла в Ангбанде четыре дня. Так редко удавалось побыть наедине с Тано, без вечного ощущения Гортхауэра около или за спиной...


В эти дни Тхурингвэтиль была почти счастлива... почти - из-за того, что видела, как Сильмариллы мучают, жгут ее Учителя, и была бесссильна перед властью этих камней. Да, это и только это омрачало ее душу - ведь не принимать же, в самом деле, в расчет какого-то пленника из Синдар, что сейчас томится от одиночества и неизвестности и, возможно, плачет каждую ночь...

Майэ сократила свое пребывание у Мелькора на два дня.

А Гортхауэр, по причинам известным лишь ему, уменьшив время своего отсутствия, вернулся на Остров за день до того, как прилетела она...


...Не успела Тхурингвэтиль сменить облик, как трясущийся от страха слуга-орк доложил ей, что "Повелитель требует тебя к себе".

Что же... Она знала, что так будет, и, честно говоря, чувствовала себя виноватой. Вот так взять и бросить остров... Ну да, здесь достаточно толковых и исполнительных подчиненных, и ничего ведь не случилось, но все же не стоило идти на поводу у собственного упрямства.

...Она вошла. Гортхауэр, стоявший у окна, спиной к ней, обернулся.

- Почему ты оставила Остров без присмотра? - голос его был жесток и холоден.

- Прости, - коротко ответила. - Я не должна была так поступать.

- Где ты была?

- У Тано.

- Я же приказал тебе!! - взвился сразу. Тхурингвэтиль отступила на шаг.

- Погоди! Он кое-что передал тебе.

- И что же? - ледяной тон.

- Чтобы ты оставил в живых Берена и Фелагунда. С остальными можешь поступать, как знаешь.

- Это повеление излишне, - подошел к ней. Голос уже дрожал от еле сдерживаемого гнева. - Неужели ты считаешь меня таким глупцом?! Или забыла, о чем я говорил тебе?! С самого начала в мои планы не входило убивать этих двоих! Они лишь досмотрят до конца смерть их товарищей!..

- Рада, что ты понимаешь, насколько они важны, - и попыталась сменить тему - Кстати, то, что ты говорил о самочувствии Тано...

- Тхурингвэтиль! -как плетью хлестнул. - Не увиливай! На Тол-ин-Гаурхот закон один: я отдаю приказы, остальные их выполняют! Ты дважды нарушила мою волю!

- Но с Островом ведь ничего не случилось, хотя тут я и правда виновата, признаю... - майэ, впрочем, ощущала, что Гортхауэра гораздо больше злит другое. И точно.

- А мое второе повеление?!

- Повеление глупого и ревнивого мальчишки! - вот тут и она вышла из себя.

- Что?! - и Тхурингвэтиль ощутила удар - сильнейший удар его воли, стремящийся с размаху сломать, растолочь в порошок ее сознание и разум. Она едва выстояла и не ударила в ответ лишь потому, что некогда обещала Тано ни при каких обстоятельствах не применять какую-либо силу против него или его ученика.

А Гортхауэр, отлично об этом помнящий, и именно поэтому уверенный в собственной безнаказанности, ударил еще раз. На этот раз - просто кулаком в лицо. Тхури едва не упала, удержалась, опершись о стену. Растерянность, бешенство, преданность клятве боролись друг с другом в ее душе. Она просто не знала, как быть.

Гортхауэр же времени не терял. В слепой ярости он наносил удары, не щадя ни душу, ни тело, и лишь когда почувствовала вкус собственной крови на губах, Тхурингвэтиль позабыла обо всех обещаниях, и атаковала сама.

То был поединок воль, одинаково сильных и беспощадных - и был миг, когда оба одинаково близки оказались как к победе, так и к поражению, но все же Гортхауэр был менее измотан, и он стал одолевать...

Он швырнул майэ на пол, и сжал в кулаке трепещущий комок ее сознания.

- Теперь ты будешь повиноваться мне?!

У Тхурингвэтиль еще оставались силы....

- Нет... никогда... я не стану твоей рабой...

Гортхауэр сдавил, - и пронзительная боль едва не разрушила ее разум.

- Ты будешь повиноватся мне. Служить, так же как и любой орк. Иначе я уничтожу тебя.

- Нет...

- Будешь.

- Нет...

- Будешь! - прозванный среди рожденных Жестоким вырвал и уничтожил несколько нитей, соединяющих разум и память Тхури с настоящим...

И она ощутила, как распадается, ускользает от нее ее "Я", как черные дыры засасывают чувства и воспоминания...

- Прекрати,.. - только и могла простонать, - прекрати...

- Повинуешься? - он чуть ослабил хватку.

- Да... да...

- То-то же, - больно схватив за плечо, Гортхауэр рывком вздернул ее с пола, и поставил перед собой на колени. - Вот твое место! Поняла?

- Да... - голова Тхури была опущена, кровь обильно текла из разбитой губы и носа, кое-где замарав платье. Она казалась сломленной, безропотной, покорной...

Гортхауэр некоторое время наслаждался этим зрелищем. Потом, отпустив ее сознание, оттолкнул майэ.

- Пошла вон! Когда понадобишься мне, я призову тебя.


Тхурингвэтиль поднялась и медленным неверным шагом вышла из зала,

споткнувшись на пороге.

9

          "Изначально Старшие Дети Илуватара были сильнее и выше чем стали теперь: но не более прекрасны, ибо, хотя красота квэнди во дни их юности была превыше красоты всего, созданного Илуватаром, она не уменьшилась с годами, а жизнь в Арде, печаль и мудрость обогатили ее"

          ("Сильмариллион")

Она вошла в комнату, упала на кровать, зарывшись лицом в подушки. Хотелось заснуть, вечно спать или умереть...

Леонас, на чье присутствие Тхури просто не обратила внимания, был изумлен, перепуган до дрожи в коленях...

Он увидел ее лицо, увидел следы побоев. Искалеченной души видеть не мог, но поймал замученный взгляд.

Постоял немного, растерявшийся... "Что с ней?"...

Постоял... и подошел.

- Тхурингвэтиль...


Она не шевельнулась, ничем не показала, что слышит его. Эльф потоптался с ноги на ногу, присел рядом.

- Тхури... Кто тебя так?

В ответ - короткий всхлип. И больше ничего.

- Тхури... - осторожно коснулся ее плеча. - Кто это сделал?...

- Гортхауэр... - едва слышно пробормотала она. Леонас вздрогнул.

- То есть как?! Тебя?.. Свою же?.. Но за что?..

- За то, что была у Тано... про вас рассказала...


Эльф не знал, что и подумать...

- Саурон тебя... избил?..

- Телесные раны - не самое страшное... - майэ повернулась к эльфу, по лицу ее были размазанны слезы и кровь, волосы растрепались... - Он... он едва не сломал меня... Вот, посмотри...

И Тхурингвэтиль раскрыла сознание, дала Леонасу погрузится в самую глубину, увидать происшедшее так, словно он сам при этом присутствовал... Затем, утомленная донельзя, откинулась на постели.

- Принеси мазь целебную... там, в шкафу на полке горшочек... - попросила. Эльф, ошеломленный открывшимся, исполнил.

- Дай, помогу, - попросил, когла она неверными пальцами зачерпнула вязкую, пахнущую травами массу.

- Помоги... - прошептала, и прикрыла глаза.

Леонас смазал раны, и понял, что этого недостаточно. Более всего пострадала душа, ее и следовало исцелять...

И тогда эльф призвал на помощь все свое умение: осторожно, почти незаметно проскользнул в разум Тхури, ласково поглаживая, успокоил боль, унял страх и злобу. В этот миг она была совсем беззащитна: со странным удовлетворением Леонас понял, что может сейчас убить ее. Нет, не уничтожить совсем, конечно, но развоплотить - это уж как пить дать... А возможно, - еще один достаточно сильный удар и душа майэ действительно разобьется на куски...

"Так сделай это!" вопило что-то в нем "Сделай! Отомсти за Линдира и остальных! Отомсти за то, что вынужден, был служить ей игрушкой, за унижения, за ужас, за все, за все, за все!"

Да, Леонас мог бы. Ведь он был воином. Мог бы...

Но ... как доверчиво она отдала себя в его руки, как беспомощно и трогательно улыбалась, когда заботился о ее ранах...

Куда только делась жуткая летучая тварь-кровосос...


Эльф покинул сознание Тхурингвэтиль, и, сам изможденный, упал с ней рядом.

Она подняла голову.

- Ты что сделал?...

- Пытался тебе помочь... - ответил едва слышно. На нем будто месяц камни возили.

- Вот умница! - воскликнула негодующе - Допомогался, молодец! Теперь мне же тебя выхаживать!

- Да нас обоих впору выхаживать... - усмехнулся Леонас.

- Это уж точно, - не удержалась и Тхури от улыбки.

А потом они просто лежали около, и молчали. И было им хорошо. Спокойно.


... Любопытная луна заглянула в открытое окно замка на Тол-ин-Гаурхот и осветила двоих, спящих в одной постели. Они лежали, прильнув друг к другу: голова пособницы Черного Врага покоилась на груди пленного эльфа из Дориата, и он обнимал ее чуть дрожащей рукой...

10

          "Суждено Берену было обрести свет - Лютиэн: и. будучи бессмертной, она разделила с ним смерть, будучи свободной, приняла его оковы, и большей боли, чем познанная ею, не ведал ни один эльдар. Хоть он и не надеялся на это, она пришла к нему туда, где он пребывал во тьме".

          ("Сильмариллион")

Дней через пятнадцать совсем оправившаяся Тхурингвэтиль, летая на юге от Острова, наткнулась вдруг на...

На что - вначале затруднилась определить, но потом поняла: чужая воля. И не просто чужая, но чуждая, одержимая некоей Силой, чья природа оказалась для майэ загадкой...


Покружив немного над деревьями, Мышь более-менее определила источник воли, и, опустившись на землю, сменила облик.

Женщина в чёрном пошла на всплески Силы. И увидела на небольшой поляне девушку в истрёпанной одежде и огромного пса-волкодава. Девушка сидела к ней спиной, у ручья, и вначале Тхурингвэтиль разглядела лишь роскошные, цвета зимнего ночного неба волосы, и прекрасные руки.

Но вдруг, рыкнув, вскочил пес. Оскалился в сторону Тхури. Девушка живо поднялась, обернулась.

- Что там такое, Хуан?

Ее голос поражал чистотой и многозвучием, а красота была превыше всего, доселе виданного Тхурингвэтиль.

И Мышь поняла, кто перед ней.

Она, не таясь более, вышла вперед.

- Привет тебе, Лютиэн Тинувиэль.

Дочь Тингола какое-то время рассматривала Мышь. Без страха, но с любопытством...

- И тебе привет... - произнесла медленно. - Кто ты?

- Мое имя Тхурингвэтиль...

- Буду знать, - кивнула Лютиэн. Хуан застыл в напряженной охотничьей стойке. - Но я спросила - кто ты?

Тхури чуть усмехнулась, вспомнив, как некогда и Леонас, задав такой же вопрос, настаивал на ответе....

- А ты уверенна, что хочешь узнать?

- Уверенна.

"Хм... то ли все эльфы одинаковы в своем безрассудстве?..."

- Да будет так, - и майэ сменила облик. Она ожидала чего угодно: обморока, истерических криков, попытки бегства или нападения... Но Лютиэн лишь отшатнулась на миг, на лице промелькнул страх... а затем она вроде бы успокоилась и обернулась к Хуану: лапы пса дрожали, но стоял он твердо, готовый защищать свою госпожу и подругу.

- Тише, Хуан. - девушка погладила пса по вздыбившейся шерсти на загривке. - Тише. Это существо вряд ли собирается причинить нам зло.

Тхурингвэтиль вернулась в человеческий облик.

- Почему ты так считаешь? - осведомилась.

- Это понятно. - Лютиэн, казалось, была отделена от Мыши и прочего мира чем-то, что родилось и окрепло внутри нее, что она несла именно сюда, и готова была пройти сквозь любые испытания, защищенная этим , могучим, глубинным... - Если бы у тебя были враждебные намерения по отношению к нам, ты бы уже их осуществила... Ничто не мешало тебе напасть

неожиданно, сверху или из леса.

- А, может быть, я вначале намереваюсь поиздеватся над вами - беспомощными жертвами? - в голосе майэ промелькнула ирония.

- Не так уж мы беспомощны. - ответила Тинувиэль и пес подкрепил ее слова рычанием.

Тхурингвэтиль помолчала, разглядывая эту девушку. "Как красива, и как трогательно хрупка... В обьятиях Берена, сильного и высокого, она, верно, мурлыкала пушистым котенком. А сейчас она попросту опасна - уж конечно, не для Тано, но для Гортхауэра - еще как, я это чувствую.... Что же за Сила таится в тебе, дочь Мелиан?

Что это за странная и страшная Сила?..."

- Зачем ты пришла сюда? - спросила Мышь. Ответ последовал немедленно.

- Чтобы спасти Берена и остальных. Я знаю, что Саурон пленил их, и держит здесь, на Тол-ин-Гаурхот.

Тхурингвэтиль не стала спрашивать, откуда у Лютиэн такие сведения. Мало ли... Да и не это было сейчас важно.

- И ты надеешься, что сможешь их вызволить?

-Смогу, - просто ответила Лютиэн. - Я должна.

- Но как?...

- Моя мать - майэ.

- Однако и Гортхауэр майа. К тому же чистокровный. И опыта у него больше. Он сильнее тебя.

- Ошибаешься, - Тинувиэль улыбнулась. Солнечной бабочкой порхнула эта улыбка, осветив на мгновение мрачный лес. Порхнула - и исчезла.

- Ошибаюсь, значит... - задумчиво проговорила Тхурингвэтиль. - Почему? Каким оружием ты обладаешь? На что надеешься?

- Я не надеюсь. Я просто должна освободить Берена, и я это сделаю. И остальные, - те, кто жив, - тоже выйдут на свободу.

- Ты самоуверена.

- Нет. Просто уверена. А ты... зачем ты здесь? Почему беседуешь со мной? Ты ведь пособница Саурона, не так ли?

- Пособница Саурона... Звучит-то как... Еще назови меня Тварью Тьмы для полноты картины!

- Но ты ведь и есть... - Лютиэн поколебалась, - Дочь Тьмы. Разве нет?

- Не знаю...

- То есть?

- Если под словами "дочь Тьмы" ты подразумеваешь, что я создана либо Мелькором, либо Гортхауэром, то ты ошибаешься.

- Но ты ведь на их стороне.

- Нет. На своей собственной. Хотя... в чем-то ты права, в последнее время я помогала Гортхауэру.

От Тинувиэль не ускользнуло слово "помогала", и то, с какой интонацией его произнесла Тхурингвэтиль.

- Вот, значит, как, - эльфийка откинула назад растрепавшиеся волосы. - И сейчас - ты донесешь ему обо мне?

Мышь поколебалась. Да, в сущности, так и следовало поступить.Но с другой стороны... Тхурингветиль поглядела Лютиэн в глаза... в прекрасные, полные затаенной тоски и гордости глаза... и ... поняла.

О, да, теперь ясно стало все. И то, почему дочь Тингола пустилась в столь опасный путь без охраны, полагаясь лишь на себя да на пса, и, тем не менее была уверенна, что одолеет самого Саурона, и то, почему двенадцать эльфов и человек надеялись добыть Сильмарилл из короны Тано, и то, отчего измученная и жестоко оскорбленная Гортхауэром, она, Тхури, доверилась ласковым рукам своей серебрянноволосой игрушки...

А еще Тхурингвэтиль поняла, что теперь, даже если захочет, никогда не сможет донести о Тинувиэль, и тем более участвовать в битве с нею - против нее.

- А тебе, - сказала, не ответив на вопрос дочери Мелиан, - тебе тоже так хочется добыть Сильмарилл?

- Нет, - покачала головой Лютиэн, помедлив немного - Нет. Клятва, данная Береном... его к этому вынудили глупые требования моего отца, его непомерная жадность и тщеславие. Я не желаю, и никогда не желала, чтобы Берен и остальные рисковали своими жизнями ради подобной прихоти! Мне не нужен Сильмарилл - все, чего я хочу, это уйти с Береном куда нибудь далеко, где никто никогда нам не помешает...

- А Берен... если тебе удастся его освободить... он согласится с твоим желанием?...

- Он очень упрям... - усмехнулась Тинувиэль. - Но я думаю, что сумею его убедить.

- Ну что же... Тогда и мне незачем сообщать Гортхауэру о твоем присутствии здесь.

- Отчего так? - заинтересовалась Лютиэн. - Разве ты не должна помогать ему?

- Я никому ничего не должна. Однако тебе дам совет - не знаю, каким путем ты следуешь, но если пойдешь вон туда, - Мышь указала направление, - сократишь путь, и будешь у Острова уже послезавтра, к вечеру.

- Ты помогаешь мне?

"А вдруг это ловушка? Хотя... бессмысленно. Если они хотят доставить меня на Остров - я и так окажусь там. Если собираются выставить против меня армию (а ведь тут есть над чем посмеятся!) или атаковать как-то по-другому - и такая возможность им скоро представится... Все же - я буду начеку.

Так или иначе - пусть это существо оборотень, но... и она ведь женщина. Ей, кажется, знаком Берен... она видела его... возможно, говорила с ним... Берен, Берен... знала ли я, понимала ли, на что иду, отдав тебе свое сердце?..

Но ведь не могло быть иначе. И, что бы ни случилось, я ни о чем не жалею..."


Тхурингвэтиль видела, как вдруг затуманились глаза Лютиэн, залившись мечтательной нежностью. Но лишь на миг, а потом вновь стали строгими и гордыми, но за гордостью скрывалась боль.

- Помогаю. - кивнула Мышь.

- Какие у тебя на это причины?


"Какие причины... Если бы я сама знала...

Гортхауэр меня оскорбил, он решил, что может считать меня своей собственостью, а подобного обращения с собой я не допущу... Да , на этот раз он перегнул палку. Но так или иначе ни Лютиэн, ни Берен не представляют опасности для Тано. Это все равно что мой эльфёныш попробовал бы одолеть меня в бою .Эльфёныш..."

- Неважно, - ответила Тхурингвэтиль. - Но поверь,таковые имеются. Последуй моему совету, не пожалеешь. А сейчас прощай. Мне пора.

И, сменив облик, майэ взлетела, направляясь обратно к Острову. Тинувиэль долго смотрела ей вслед, пока Хуан, отвернувшись, вылизывался.

11

          "Среди сказаний, дошедших до нас из тьмы тех дней, сказаний о горестях и бедствиях, есть, однако, и такие, в самом плаче которых - радость, а под сенью смерти - свет негасимый".

          ("Сильмариллион")

- Где ты была, Тхури? - Леонаса удивляло долгое молчание майэ. Обычно она первой заговаривала с ним, тормошила, не давая покоя, расспрашивала, а он отмалчивался, стараясь поменьше смотреть в эти желтые глаза...Теперь же, после того, как обошелся с ней Саурон, а особенно после возвращения майэ из последней отлучки, эльф с Мышью будто поменялись местами.

- Где была... - Тхурингвэтиль, на какое-то время выйдя из комнаты, сменила черное платье на темно-синую легкую накидку - желтые блестки на ней напоминали звезды. - Нигде. Летала.

- Ты охотилась? - эльф стоял у окна, опёршись спиной о стену. Тхури сидела в глубоком кресле, расчёсывая свои длинные волосы.

"Как они пышны и красивы." подумал Леонас "Будто водопад ночи ...

Глаза - жёлтое золото, а волосы - чёрное... И кожа - прозрачность лунного света..."

- Нет... Не охотилась.

- А что же тогда?

- Гуляла.

"Вот он, наверное, будет рад приходу Лютиэн... Не меньше, чем Берен, я думаю...

Но рано радуешься, эльфёныш. Тебя я не отпущу.Только не тебя...."

- Леонас, - Тхурингвэтиль подошла к эльфу - Скажи, ты ... очень ненавидишь меня?

- Я... в каком смысле?.. - он был ошеломлен подобным вопросом, тем более, что ответа на него не знал. То есть , еще несколько дней назад Леонас был уверен в своих чувствах.Или уже тогда?...

- Я спросила, ненавидишь ли ты меня, и насколько велика твоя ненависть? - повторила женщина.

- Ну... - он замялся.

- Говори правду. - Тхурингвэтиль сжала его локоть.

- Я... ты...

- Я сделала из тебя игрушку. Ты обвинил меня в том, что сотворили с твоим другом Линдиром, и не только в этом.

- Но то ведь была не твоя вина, это Саурон...

- Да. А я - его помощница.

- Он избил тебя. И душевно тоже. Это подло и низко.

- Я спросила не о Гортхауэре, а о себе. Как ты относишься ко мне, Леонас?

Эльф вздохнул, опустил глаза. Как относится... А как ему к ней относиться?

К ней - тюремщице и тиранке? К ней - запугивавшей его до тех пор, пока не поддался? К ней - некогда крохотному мышонку, которого можно было посадить на одну ладонь, и накрыть другой... и он, этот мышонок, наверное, спокойно заснул бы в теплых руках...

В его руках...Как в ту, злосчастную для Тхурингвэтиль ночь, когда она вынужденна была прибегнуть к помощи своей игрушки...

Или... или игрушка сама предложила ей эту помощь.

- Я жду ответа! - настаивала майэ.

- У меня его нет. - сказал Леонас.

- То есть как это - нет? Должен же ты испытывать ко мне хоть какие-то определенные чувства!

- Я и испытывал, - признался эльф, - еще совсем недавно я ненавидел тебя и боялся... Даже не знаю, чего было больше...

- А... - короткая пауза. - А теперь?

- А теперь не знаю... Ничего уже не понимаю.Ты же враг и все здесь враги, но...

- Но?

- Но ты сама - лишь жертва Саурона, как я успел понять.

- Неверно понял, эльфёныш, - в голосе Тхурингвэтиль прозвенела сталь - Я - кровосос. Я убивала других, чтобы жить самой. И я очень люблю Тано - по его просьбе я помогала Гортхауэру.

- Ты его ревнуешь? - спросил Леонас.

- Кого?

- Своего Тано. Моргота. К Саурону. Верно?

- Ну... - она вновь промедлила с ответом. - Да... думаю, да. Но я говорила не о нем!

- А о чем же?

- Я все еще жду твоего ответа!

- А зачем это тебе? - эльф действительно не понимал. Но он видел: что-то изменилось в Тхурингвэтиль, как и в нем самом. Вот только, кажется, они оба не были готовы к таким переменам.

- Зачем! - она раздраженно передернула плечами, - раз спрашиваю, значит, зачем-то ведь нужно!

- Я хочу знать.

- Я спросила первой.

- Но ответа на твой вопрос я тебе дать не смогу, пока ты не ответишь на мой!

- Ты хочешь ответа? Ты уверен?! - Тхурингвэтиль довольно сильно встряхнула эльфа, схватив его за плечи. Он резким движением высвободился.

- Да! Уверен!

- Ладно же! - закусила нижную губу, в глазах вспыхнул злой огонек, и немного заострились уши...

Тхурингвэтиль начинала непроизвольно менять облик, лишь находясь в состоянии крайнего волнения, и Леонас угадал ее чувства.

"С ней что то не то. Возбуждена, едва ли не напуганна... В чем же дело?"

- Леонас! - голос ее прозвучал хлестко и звонко. - Лютиэн идет сюда.

Эльф не сразу осознал. А восприняв - отшатнулся.

-То есть как - Лютиэн?! - и эхом отозвались на вскрик каменные стены.

-Тише! - Тхури зажала ему рот рукой и толкнула на кровать. - А вот так. Лютиэн Тинувиэль, дочь Тингола и Мелиан, возлюбленная Берена, из-за которой он и заварил всю эту пригоревшую кашу, какую вам втринадцатером досталось расхлебывать!

- Но, - Леонас все еще не верил своим ушам , - этого не может быть!

- Может. Могли же двенадцать эльфов и Смертный отправиться к Учителю за Сильмариллом, да еще и надеятся победить!

- Но... - эльф понял, что Тхурингвэтиль не бредит и не лжет. - Зачем она здесь?..

- А ты как думаешь? Пришла вызволять Берена!

- Это же безумие!

- Скажи это ей. - Мышь села около эльфа, затем полулегла, опершись на локоть.

Теперь они были так близко, что Леонас ощущал ее теплое дыхание.

- Послушай.... - попытался собрать разбежавшиеся по всем углам мысли. - Она тут - одна? И где это - тут?

- Днях в двух пути от Острова. Если точно - думаю, завтра, еще до заката, она будет здесь. И она одна, - если не считать огромного пса-волкодава, которого она зовет Хуаном.

- Хуаном... Хм... не припомню, чтобы слышал от Берена о какой то собаке принадлижащей Тинувиэль. Впрочем - это неважно... Но ты говоришь - она и пес - против Саурона?!

- Именно.

- Сумасшедшая!

- Под стать своему любимому и его друзьям, - невозмутимо произнесла Тхурингвэтиль. - Хотя ее затея, пожалуй, не столь безнадежна...

- То есть? - Леонас похолодел от радостной невозможной надежды. Неужели Лютиэн может?!... Неужели она способна?... О Элберет!...

- Она ведь дочь Мелиан. - напомнила Мышь - А значит - наполовину майэ. И к тому же.. - привычным рассеянным жестом запустила пальцы в серебристые локоны, гладя и трепля их, (Тхурингвэтиль нравилось греть часто холодевшие руки в теплой массе волос Леонаса) - К тому же, есть и еще кое что...

- Что же? - он не уклонился от ее прикосновений, как бывало ранее.

- Сила... - задумчиво сказала Мышь. - Сила.Я ощутила ее, соприкоснувшись с сознанием этой девушки... Страшная, сокрушительная сила... и большая опасность для всех, кто встанет на ее пути.

- Но Лютиэн не владеет магией...

- Это не магия.

- Природная сила майар?

- Нет, - подобное предположение Тхури уже успела обдумать и решительно отвергнуть. - Нет! Я знаю, что такое сила майар, я ведь сама майэ... так вот, эльфёныш, это совсем другое! Совсем!

- И ты не знаешь - что?

- Нет. Знаю лишь, что оно чуждо мне.

- Ясно... - вдруг эльфу показалось: ему известно, о какой Силе идет речь... Ведь не зря же часто повторял Берен "Вдвоем с ней мы сильнее всего на свете."

- Но скажи мне, Тхури, - начал, - ты действительно думаешь, что она может сокрушить Саурона?

- Она не просто может, - был ответ. - Она сделает это.

- Даже так... - эльф поглядел в окно. Стемнело. Завтра в это время все уже будет решено...

- А ты, Тхурингвэтиль, - поднялся, распахнул окно: свежий ночной воздух ворвался в комнату. - Ты не боишься?

- Чего?

- Смерти. Ведь она погубит и тебя...

- Ты ошибаешься, эльфёныш, - улыбнулась Мышь. - Завтра к полудню меня уже здесь не будет. Как и тебя.

- Что ты имешь в виду? - Леонас резко повернулся к ней.

- Все очень просто. Мы улетим.

- МЫ?

- Да. - кивнула. - А ты думал , я так легко от тебя откажусь?

- И..куда же?... Куда улетим?... - голос эльфа звучал подозрительно ровно.

- В горы. Куда нибудь подальше отсюда. Поселимся в уютной пещерке, недалеко от какого-нибудь селения, чтобы у меня всегда было вдоволь пищи... Нам будет хорошо вдвоем, Леонас. Очень хорошо. Я буду заботиться о тебе, обещаю.

- Заботится!... Как о ручной зверюшке!

- Не упрощай. Ты сможешь делать многое сам. У тебя будет гораздо больше свободы, чем здесь, даю слово.

- Тхурингвэтиль!! - эльф не мог понять: она что, над ним издевается?! Жить на цепи, подобно комнатной собачонке, удовлетворяя все прихоти госпожи... Нет!

Тысячу раз нет!

Мышь видела, что эльф разгневан, но, честно говоря, не понимала причины. Ну да, ее предложение возможно и не из лучших, но ведь это ненадолго... только пока Леонас не привыкнет... Ведь она и сама идет на жертву, оставляя Тано... хоть и надеется, что это не навсегда...

А потом эльф сам не захочет перемен и останется с ней не как пленник, но уже на равных.

- Зачем так кричать? - спросила.

- Зачем?! - эльф с трудом выговаривал слова - Ты что думаешь, - я тебе коврик у порога?!

- Но Леонас... ведь ты же не захочешь отправиться со мной в Ангбанд, как вы его называете.

- В Ангбанд? - он содрогнулся. - Лучше убей...

- Вот видишь. Я так и знала. А где нибудь в горах...

- Но Тхури, пойми!.. Я не смогу так жить!

- А... - помедлила - чего же ты тогда хочешь? Лютиэн будет здесь завтра и, скорее всего, кроме пленников в живых не останется никого...

- Но я же тоже пленник! Оставь меня с друзьями, со всеми двенадцатью, и беги одна.

- Со всеми двенадцатью... - Тхурингвэтиль вдруг отчетливо поняла: все шире становится пропасть, разделяющая их... Ведь она так и не сказала Леонасу о волколаке... о том что живы остались лишь Фелагунд да Берен...

Мышь знала: эльф не простит ей молчания. И лжи - в ответ на его многочисленные вопросы. Не простит. Он возненавидит ее, окончательно и бесповоротно, навсегда...


"Нет, эльфёныш... Слишком тяжело будет нам обоим жить с этой ненавистью...жить вдали друг от друга..."

- Оставить тебя... - повторила Тхури. - А ты уверен, что именно этого хочешь? Что я настолько тебе противна?..

Леонас вздохнул. Противна... О, нет. Вовсе нет. В сущности...

- Тхури... Я бы мог забрать тебя с собой. В Нарготронд или Дориат....

Тхурингвэтиль поглядела удивленно... а потом рассмеялась, и горек был ее смех.

- Ну, ты скажешь, эльфёныш! Берен и Фелагунд ненавидят меня, как пособницу Саурона... - ("А остальных и вовсе нет в живых") - Да и потом... В Дориате меня, в лучшем случае, посадят в клетку... А в худшем - меня убьют, а вас - тебя - обвинят в том, что предался Тьме...

- Да... - он понимал - безрассудным всплеском чувства было вызванно его предложение. Мышь права. К тому же никто из его двенадцати друзей не поймет и не примет то, что он сам все еще отказывался принять... И еще - она ведь кровосос... Только этого для полного счастья в Дориате не хватало!

- Оставь меня здесь, со всеми, - повторил, - А сама - спасайся! Улетай, Тхури. Потому что, боюсь, и тебя, как Саурона, ожидает завтра гибель!


Он помолчала.

- Погибну ли я... Тебе действительно не все равно?...

- Действительно... - проглотил комок в горле.

- Спасибо, Леонас. - улыбнулась, но улыбка вышла грустной. Итак, ему не безразлична ее судьба. А ей понятно лишь, что отпустить эльфа она не способна. Потому что слишком многое он дал ей, и теперь, если позволит ему уйти - он унесет с собой и это , и она, Тхурингвэтиль, вновь останется одна, станет прежней... а этого Мышь теперь боялась больше всего.

Казалось, она балансирует над пропастью, цепляясь за веревку из соломы.

И ураганный ветер грозит смести ее вниз, и песок забивает глаза, уши, рот, не давая дышать...

А крылья... не будет у нее крыльев, если останется одна... Никогда не будет, ибо, всякий раз, раскрывая их, и вспоминая, что Леонас где-то там, но не с ней, она будет падать, и вечно висеть над бездной на одной только тонкой паутинке...


Нет, отпустить его она не в силах. Просто не в силах.


А значит...

Значит, оставался только один выход.


- Итак, - начала, - отправиться со мной к Тано или в горы ты не хочешь?

- Нет.

- А отправиться с тобой, с вами... не могу я.

- Верно. Так ты улетаешь одна? - заныло сердце, от предчувствия разлуки.

Вместо ответа Тхурингвэтиль подошла к столу, достала что-то из ящика, укрыла в складках накидки.

- Леонас, - попросила, вновь садясь рядом с ним, - можно я еще раз тебя причешу?

- Да... - эльф несколько удивился: раньше она не спрашивала позволения.

Тхурингвэтиль молча, очень осторожно, чесала его волосы любимым серебряным гребнем, и вскоре начала что-то тихо напевать... Леонас прислушался: он не знал этого языка, но слова и мелодия убаюкивали, расслабляли...

- Могу я положить голову тебе на колени? - спросил. Она кивнула, не прерывая песни, и эльф лег и устроился поудобней.


Он засыпал, уносился на кораблике из сухого листка в безбрежное сверкающее Море... плыл туда, где нет ни боли, ни страха, только безмятежный простор и покой...


Тхурингвэтиль прислушалась к ровному дыханию Леонаса, увидела, как разгладилось его лицо. Хотела улыбнуться, но свело губы.

- Намариэ, Леонас... - прошептала.

И вонзила нож ему в сердце.

Эльф дернулся лишь раз. Он не почувствовал боли.


...Тхурингвэтиль еще долго сидела, баюкая мертвое тело. Она знала: сейчас его фэа уже в Мандосе, и там он встретился с теми десятью... И понял. Все понял, и как же он клянет ее теперь...

А, может быть, и нет...

"Тогда, возможно, ты встретишь меня там более ласково..."

Она знала: никуда она не полетит. Останется здесь, и не позволит Лютиэн, даже если та захочет (а, что захочет, Тхурингвэтиль не сомневалась) подарить ей жизнь. Умрет, даст себя развоплотить, как бы это не называлось, и последует в Чертоги, за ним...

Только и там ей, скорее всего, с ним не повстречаться...

Ну что же...

Женщина осторожно уложила эльфа на кровать, поднялась, подошла к окну, и долго-долго смотрела на ночное небо.


- Намариэ, Леонас... - произнесла еще раз, а потом, показалось, губы ее шевельнулись, проговаривая слово на квэниа - короткое, светлое слово...

Но, возможно, то была лишь тень, упавшая на лицо Тхурингвэтиль... тень от крыльев пролетавшей мимо стаи летучих мышей.


Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>