Главная Новости Золотой Фонд Библиотека Тол-Эрессеа Таверна "7 Кубков" Портал Амбар Дайджест Личные страницы Общий каталог
Главная Продолжения Апокрифы Альтернативная история Поэзия Стеб Фэндом Грань Арды Публицистика Таверна "У Гарета" Гостевая книга Служебный вход Гостиная Написать письмо


Гильрас

Перед пятой битвой

(Накануне Нирнаэт Арноэдиад)

Итиль был уже почти совсем полный. Туман успел рассеется и лечь росой, так что в горах далеко вперёд и назад всё видно. Вот и маленькая человеческая фигурка на лошади тоже хорошо видна, хотя всаднику, судя по всему, ещё ехать и ехать. Впрочем, нет, это фигура не человека, а эльфа. На таком расстоянии ещё можно ошибиться в отношении пешего, но в седле не различить эльфа и человека нельзя. Не бывает у людей такой свободной и уверенной посадки. Разве что у вестханелет, да и то у немногих. Правда, эти немногие зачастую не только равняются, но и кое в чём даже превосходят эльфов в искусстве верховой езды. Но всадник не из вестханелет. Опытному глазу это видно сразу - люди Востока держатся в седле по-другому.

Всадник между тем приближается, и ясный свет звезды путается в его рыжих волосах. Теперь уже лорда Маэдроса не узнать трудно. Летят волосы, и словно бы стремятся к звезде, летят мысли, и словно бы стремятся туда же. Интересно, если бы звезда могла думать, услышала бы она тогда его мысли? Майтимо тряхнул головой и усмехнулся. Надо же, придумать такое. Это, пожалуй, в духе Макалауре, но никак не в его, Маэдроса. Кстати, не подкинуть ли брату такую идею? Может, и сочинит что-нибудь, не такое грустное, как обычно. Ладно, звёзды звёздами, а вроде бы ничего не упустил. Дозоры можно было, конечно, и не обходить, человеческие командиры и сами справились бы, но воины чувствуют себя увереннее, когда видят своего Лорда. Особенно люди - они, кажется, хуже всех переносят эту неожиданную и дурацкую проволочку. Впрочем, из-за неё все нервничают. Кроме разве что гномов, им вроде бы всё нипочём. Из этих несуразных низкорослых Аулехини, похоже, можно топоры делать, и отличные бы топоры получились, кстати говоря. Майтимо опять усмехнулся своим мыслям. Может, всё таки они и впрямь выходят из камня?

Ладно, неважно всё это. Важно другое - вестханелет вовремя предупредили о том, что в стане Врага какое-то оживление. Не то чтобы очень сильное - но всё таки лучше переждать несколько дней. Хорошие всё же союзники эти люди Востока. Оружием, конечно, могли бы владеть и получше, но вроде бы подучились за последнее время. Маэдрос с раздражением почувствовал, что мысли опять возвращаются на старый накатанный круг. Всё, хватит! Уже всё, что можно, передумано, всё, что можно, подготовлено. И подготовлено неплохо. Осталось только чуть чуть подождать и начинать действовать. А сейчас следует самому успокоится и думать о чём то другом. Ну хорошо, пускай даже о тех же вестханелет. Всё таки всадники они отличные. Майтимо сделал очередную попытку выбросить из головы уже тысячу раз передуманные мысли и начал вспоминать прошедшее не столь давно состязание в искусстве верховой езды. В нём принимали участие почти исключительно эльдар и вестханелет. Эдайн - отличные воины, но всадники в большинстве своём ещё те1.

Впрочем, соревнованием это действо можно было назвать с некоторой натяжкой - просто каждый старался продемонстрировать лучшее из того, что умеет. Для начала вестханелет затеяли на всём скаку поднимать с земли разные мелкие предметы, ничего особенного, почти каждый эльда так может. Затем начали игру, в ходе которой конные пытались отобрать друг у друга живого петуха. Эльфы в этой забаве участия не принимали, она показалась им слишком жестокой, но смотрели с интересом. А после устроили скачки с препятствиями - и тут Маэдроса ожидал неприятный сюрприз. Молодой, смуглый даже по вастакским меркам воин намного обогнал своего Лорда. Препятствия, которые он брал, были выше, а дистанцию он прошёл чище. Маэдрос жизнерадостно сказал, что для любого вождя честь иметь подобных воинов, мысленно желая вастаку провалится под эемлю. "Ни с какого рауга, парень, ты бы его обскакал, не будь он одноруким" - неожиданно высказался какой-то пожилой воин из вестханелет. Вряд ли кто-либо из эльдар или даже эдайн мог бы позволить себе подобное замечание, и Маэдрос подумал, что, наверное, следовало обидеться, но ему почему-то без всяких видимых причин стало весело. А потом возникла новая забава, в которой Майтимо опять потерпел поражение. Точнее - это он сначала так подумал, что потерпел поражение.

Игра была очень проста - воины (вестханелет, конечно) бросали аркан, стремясь поймать кого-то одного, а этот один соответственно старался не пойматься, перерубая верёвки мечом и отпрыгивая. Ловцов в начале должно было быть двое, потом трое, четверо и так далее. До какого количества могло дойти их число, Маэдрос не понял, да и в общем-то не заинтересовался. Весёлое настроение всё никак не покидало Майтимо, и поэтому он недолго думая предложил себя в качестве ловимого. Игра показалась ему чем-то похожей на учебный поединок одного с несколькими. Что ж, к таким штучкам он привык… но только нападающих в таких случаях никогда не бывало больше четырёх - пяти, иначе они просто начали бы мешать друг другу. А вот к метателям арканов это, похоже, не относилось. Две верёвки, три… пять… семь… да сколько их уже? Маэдрос понимал только одно - он не успевает. Вот очерёдной аркан обвивается вокруг туловища, тащит… и Маэдрос на секунду забывает где он, ему кажется, что он опять в плену, его куда то волокут орки. Но это был всего лишь один момент, уже в следующее мгновение Майтимо соображает, что он лежит на земле и никакие орки его никуда не тащат, он среди друзей и всего-навсего очередной раз проиграл дружеское состязание, что досадно, конечно, но ещё досадней что ему до сих пор приходят в голову подобные мысли. А вастаки почему-то молчат, и смотрят как-то странно. Наконец они заговорили, причём сразу все вместе, вразнобой, и выяснилось, что вовсе не проиграл на этот раз лорд Маэдрос, а наоборот, старики не помнят, что бы кто-либо продержался хоть вполовину столько же, что и он. И Маэдрос в этом убедился, понаблюдав немного за продолжающейся воинской забавой. Вскоре, однако, игра надоела опытным воинам, и забавляться продолжала только неоперившаяся молодёжь. Теперь происходящее перестало напоминать соревнование, а смахивало скорее на возню детей с песком или на игру эльфов в снежки. Аркан просто набрасывался на ногу или туловище очередной жертвы, каковая была не в силах оказать хоть какое-либо сопротивление, и с жизнерадостным воплем валилась на землю, чтобы через мгновение вскочить и в свою очередь, столь же жизнерадостно, набросить петлю на кого-то другого. В эту потеху вмешались эльфы, и все окончательно забыли о каких бы то ни было состязаниях.

Майтимо так задумался, что даже не заметил, как подъехал к замку. Он спешился, отвёл лошадь в денник, распряг и дал корма, невольно вспомнив, что у вестханелет почему то считалось, что знатный воин и особенно вождь ни в коем случае не должен делать всё это сам. Почему знатный воин и особенно вождь обязан ночью обежать весь Химринг в поисках не спящего и не дежурного человека или эльфа, вместо того чтобы спокойно накормить коня и идти спать, Маэдрос так и не понял, но у вастаков вообще было довольно много странных обычаев.

Плохо, что у них с эдайн всё какие-то нелады. С одной стороны понятно - очень уж они разные, с другой - это всё таки не дело. В конце концов Финарато говорил, что и эдайн раньше были совсем другими. Конечно, с ними всё было гораздо проще, Моргот сидел за горами и носа не смел высунуть оттуда, хотя эльдар и тогда подумывали о возможных союзниках, но в общем могли себе позволить особенно об этом не беспокоится. Так что одни атани, кому это было по нраву, держались к эльфам поближе, и учились у них чему хотели, а другие держались подальше. А потом и вовсе ушли из Белерианда, мелькнула краем сознания мысль, но не задержалась. Теперь время другое, у всех общий Враг, надо сначала разобраться с ним, а потом можно будет разбираться со своими обычаями, если возникнет такое желание, конечно.

Майтимо задумчиво посмотрел на Итиль. Ночь выдалась ясная - ясная, от вечернего тумана не осталось и следа, только далеко на севере клубился дым. Редко бывает, чтобы так хорошо были видны и звёзды, и Бродяга. В их смешанном освещении весь замок приобрёл какой-то необычный, странный вид. А ведь он, пожалуй, единственный из эльфийских владык, который не может похвастаться, что его замок помнит его руки - неожиданно подумал Маэдрос. Зато мысли вложено много. Всё ведь тогда только начиналось, никто не знал, как строить крепость, предназначенную для обороны. И строить надо было быстро, орки не соглашались ждать. А кроме того, эльфам требовалось, чтобы крепость была не только надёжной, но и красивой. И удобной, конечно. Очень тогда пригодился давний интерес Маэдроса к науке чисел. И сам, кажется, недурно крепость выстроил, и братьям помог. А потом ещё Ангарато и Айканаро естественно. Ну и Финарато кое-что посоветовал, и с Тол Сирионом, и с Нарготрондом. Впрочем, Финарато с кем только не советовался, и у кого только не учился, и с Тинголом, и с гномами, и с фалатрим. Было бы странно, если бы он кое-чему не научился и от феанорингов.

Маэдрос усмехнулся и вошел наконец внутрь крепости.

Дойдя до своих покоев, он присел на небольшую скамью и подбросил в огонь несколько деревяшек - лето, но чуть-чуть согреть комнату всё-таки не помешает. Пожалуй, горячий квенилас не помешает тоже, решил Майтимо и поставил кувшин с водой на жаровню. Спать ещё не очень хотелось, но лучше было бы всё же поспать. Майтимо достаточно много общался с людьми, чтобы понимать, насколько удобна способность эльфов подолгу обходиться без сна, но накануне боя, если есть такая возможность, лучше поспать подольше. Хотя завтра ещё вряд ли начнётся поход. Скорее всего через два дня. Или в крайнем случае послезавтра. Однако может быть всякое.

Майтимо задумался.

Как-то так выходило, что в последнее время он ничем не успевал заниматься, кроме своих обязанностей вождя и правителя. И воинских упражнений, само собой разумеется. Всё чаще вспоминался Аман, молот, кузня, мечи и топоры, выходящие из под наковальни. Когда у него была возможность не только махать мечом, отчего-то почти не было тоски по всему этому. Странное дело, в своё время он практически не переживал из-за того, что никогда больше не возьмёт в руки молот. Вот станет ли он опять воином, это беспокоило, и очень сильно. Причём "опять" не то слово, следовало превзойти себя прежнего, ведь это не Аман - где воинское искусство забава, и кроме всего прочего воины должны видеть, что вождь превосходит их в искусстве боя. А в том, что если получится это, то выйдет и всё остальное, Майтимо почему-то не сомневался. Даже наоборот - как будто вернулся в детство, когда он только примеривался и присматривался к старшим, стремясь выбрать из несметного многообразия дел что-то своё. Хотя на сей раз особо присматриваться было некогда. Маэдрос быстрее других сообразил, как следует строить и располагать укрепления, затем пришлось помогать в этом братьям, а потом и не только братьям. Разумеется, тут же возникла необходимость изложить всё это систематически, при помощи Тенгвара. А тут ещё и гномы проявили живейший интерес к неуклюжим попыткам пришельцев построить что-то более-менее подходящее. Наугрим тут же предложили свою помощь неумехам (как они выразились), однако потребовали за неё плату, что вызвало всеобщее негодование нолдор, за исключением, кажется, только Финарато. Однако помощь в результате приняли практически все ( а куда денешься), и во всяком случае если от неё кто-то и собирался отказываться, то только не феаноринги. Наугрим плату взяли, но и отработали её честно, не только помогли достроить всё что надо, но и научили нолдор всему, что знали сами. А Маэдрос почти неожиданно для самого себя увлёкся наукой счисления, причём тем её разделом, который не имел к строительству никакого отношения. Его ещё в Амане подобные штучки интересовали, но всё таки не так сильно. А потом неожиданно стал вникать в науку переплетения и возникновения слов, которой в своё время так много занимался отец. Майтимо раньше такие вещи совсем не интересовали, он никак не мог понять, какая разница - произносить ли "з" или "с", и над ним даже посмеивались, утверждая, что он какой то ненастоящий нолдо. А тут вдруг зацепило. Результаты своих трудов он, разумеется, продемонстрировал Макалауре, очень волнуясь, что тот по этому поводу скажет, но ещё больше беспокоясь (хотя и стараясь это скрывать даже от самого себя), что брат похвалит просто из жалости. Последнее беспокоило Маэдроса совершенно напрасно, так как Маглор раскритиковал прочтённое в пух и прах.

Вода закипела. Майтимо перелил её в небольшой кувшинчик, предназначенный специально для настоя квенилас, и накрыл расшитым платком.

А всё таки с тех пор, как он начал приходить в себя, и до самого Дагор Браголлах было совсем не плохо. Блаженства Амана, конечно, не хватало, но зато было весело. Пожалуй, в Амане всё же редко когда было так весело.

Маэдрос усмехнулся своим мыслям. Да уж, скучать не приходилось. Нужно было гонять орков, строить укрепления, рассылать дозоры и всё это ещё согласовывать с Нолофинве. И при этом следить, чтобы феаноринги не переругались с нолфингами и арфингами. Особенно много проблем было с Тиелкормо и Карнистиро. Особенно с Карнистиро, у которого почему-то после всех передряг очень испортился характер. То есть почему, конечно, понятно, но довольно невовремя.

Майтимо налил настоявшийся квенилас в чашку и слегка отхлебнул. Всё-таки никогда не знаешь до конца, на что ты способен. Вот и от Финарато в Амане никто ничего особенного не ожидал. Да и от себя самого Майтимо никогда не ожидал, что… А вот этого не надо - строго сказал себе Маэдрос. - А вот это совершенно не обязательно. Это давно прошло, и хотя забыть не получается (повезло всё-таки в этом смысле смертным), но это ещё не значит, что непременно нужно вспоминать. В конце концов ему повезло, Финакано снял его со скалы, а потом ему удалось вновь стать воином и вождём, и вообще справиться с собой, и всё стало совсем не плохо. Не плохо… Вот только сны приходили почти каждую ночь… Почти каждую ночь ему снилось, что он висит на скале Тангородрим, и с этим ничего нельзя было сделать, не помогали ни заклинательные песни, ни сонные настои. И он совсем не мог спать один, каждую ночь с ним ложился кто-то из братьев, и тогда этот ночной кошмар можно было терпеть, потому что в разгар боли и ужаса он находил чью-то руку и понимал, что он среди друзей. А потом сны начали повторяться реже, реже и к тому времени, когда он окончательно поселился на Химринг, почти совсем прекратились. Почему же сейчас опять в памяти всплыли воспоминания?

Да всё просто, решил Маэдрос. Всё таки впереди сражение, и отнюдь не рядовое. Поэтому он и нервничает немножко. Всё это ерунда. Майтимо отхлебнул ещё немного квенилас, и обжигающе крепкий напиток дошёл до самого сердца, прогоняя из него мрак и ужас Ангамандо. Воспоминания по-прежнему не уходили, но сделались отстранёнными, как будто всё это происходило не с ним.

Когда орёл принёс Майтимо и Финакано на северный берег Мифрима, Маэдрос совсем ничего не соображал, и кажется, ничего не чувствовал. Чуть позже пришло ощущение радости… облегчения… и слова подходящего не подобрать, но по крайней мере он на время обрёл способность чувствовать что-то. И тут как раз примчался брат, то ли Карнистиро, то ли Тиелкормо, странно, они совсем не похожи друг на друга, но он так и не понял, кто из них был, хотя почему-то не сомневался, что это кто-то из них двоих. И потом, сам не зная почему, так и не спросил об этом. А помнил Маэдрос тем не менее эту встречу очень хорошо - у то ли Тиелкормо, то ли Карнистиро не только лицо, но и вся рубашка была мокрой от слёз, хоть выжимай. А потом Тиелкормо (или всё же Карнистиро?) заснул, прикорнув рядом, а Майтимо сначала, кажется, тоже заснул, но вскоре сон перешёл в какую-то непонятную полуявь-полубред. Очень скоро эта полуявь стала привычной, перемежаясь только постоянными кошмарами. Иногда Маэдрос помнил, где находится, иногда нет. А в один прекрасный день (или ночь) ему в голову пришла простая мысль - как было бы хорошо, если бы Финакано ответил тогда на его мольбу и прикончил его. Эта мысль прочно засела в голове у Майтимо, и он лелеял её с утра до вечера и с вечера до утра в промежутках между кошмарами и каким-то неясным забытьем.

Но один раз в шатёр Маэдроса вошёл Финакано. Наверное, он и раньше приходил, просто Маэдрос не замечал его. А на этот раз заметил. Маэдрос смотрел на друга, и по своему обыкновению думал о желанной и быстрой смерти, которая обошла его там, на Тангородрим. И вдруг он испугался, что Финакано услышит эти его мысли. Маэдрос был в таком состоянии, что не различал, кажется, пахтиа и латиа. И с этой минуты у него появилась другая навязчивая идея - Финакано не должен узнать, что Маэдрос сожалеет о том, что друг не убил его в Железных горах. Он постоянно вспоминал об этом днём и ночью, так человек боится в бреду выдать какую то свою мысль. Гораздо позже Майтимо стало известно, что как раз в это время он особенно сильно перепугал всех целителей. На него и раньше не действовали заклинательные песни, но теперь к нему совсем нельзя было пробиться через аванир. Но Маэдросу иногда казалось, что именно это отчаянное желание закрыться оказалось той соломинкой, которая вытянула его к свету. Всё таки впервые за долгое время он думал о чём то, кроме своей боли.

И вот в один прекрасный день (на этот раз Майтимо знал, что это действительно был день, точнее утро), вынырнув очередной раз из забытья, он услышал чьё-то пение. Голос принадлежал женщине и был незнаком Маэдросу. Наверное, она превратилась из девочки в девушку в то время, когда он с отцом и братьями жил в Форменосе. И песня была новая, незнакомая. Женщина пела не о Валиноре, а о Средиземье. Непонятно почему Майтимо захотелось выйти и посмотреть на то, о чём она поёт. Именно это он и попытался сделать, но, как и следовало ожидать, у него не получилось. Вероятно, после этой неудачной попытки Маэдрос опять впал бы в оцепенение, но тут в шатёр вошёл Финакано. Увидев друга в столь непривычном за последнее время состоянии, он чуть не впал в оцепенение сам, однако же быстро пришёл в себя и помог Маэдросу выйти на свежий воздух.

Майтимо смотрел на эту северную, продуваемую всеми ветрами землю, и мысли путались, он был не в состоянии поймать хотя бы одну из них, но по крайней мере он находился здесь, а не там, в Ангамандо, как обычно. Наконец одна из многих неотчётливых мыслей совершенно случайно застряла в голове у Маэдроса, и он спросил, почему не приходят братья. Финакано изумлённо посмотрел на него, однако ответил, что тех не пускают к больному. (Позже выяснилось, что феаноринги приходили, и не один раз, но Майтимо то ли не узнавал, то ли не замечал их, и в конце концов их действительно перестали пускать.) Маэдрос, уже чувствуя, что Анар гаснет и он опять проваливается в привычный и тёмный мир, слабо пробормотал, что это совершенно напрасно, а потом, кажется, по-настоящему потерял сознание.

Кажется, нолфинги не стали дожидаться, пока феаноринги очередной раз появятся в их лагере. Кажется, они отправили гонца к феанорингам в тот же день. Кажется, все шестеро братьев отправились в лагерь нолфингов, едва только выслушав гонца. Кажется, их не пускали всех вместе к Маэдросу, объясняя, что такое количество посетителей сразу для больного будет всё-таки слишком, и те соглашались, но так и не смогли решить, кто должен идти первым, и в конце концов их пожалели и пустили всех шестерых.

И Майтимо опять ненадолго вышел из своего полусна-полузабытья-полубреда.

Позже такие моменты стали повторятся всё чаще, продолжались всё дольше, и наконец Маэдрос окончательно понял, что он находится среди друзей, а не в Ангамандо. А потом понеслось… Бесконечные упражнения с оружием, за которые он взялся гораздо раньше, чем следовало, как хором утверждали все целители. Дозоры и заставы, отряды разведчиков, направленные исследовать окрестные земли, необходимость выбрать место для окончательного поселения и необходимость как можно быстрее взять Моргота в кольцо.

И сны, постоянно, почти каждую ночь сны, в которых он опять висел на вершине Тангородрим.

Долго же они не проходили… Даже сейчас, бывает, приснится что то такое… Впрочем, теперь уже очень редко. Не стоит придавать этому хоть какое-то значение.

Маэдрос неторопливо допивал крепкий пахучий квенилас. Вообще-то, конечно, квенилас на то и называется квенилас - "лист беседы", что его полагается пить в приятной компании. Но Майтимо почему-то всегда предпочитал потягивать этот напиток в одиночестве.

А ведь пожалуй, тогда разобраться с собой было никак не проще, чем теперь с Морготом, неожиданно подумал он. Но ничего, получилось. Наверное потому и получилось, что он поверил - такое возможно. Маэдрос усмехнулся. Похоже, он становится специалистом по превращению невозможного в возможное. А всё просто. Для начала нужно поверить, что это возможно. Эстель. Кое-кто в своё время за глаза упрекал феанорингов, что ни один из них не осмелился отправится за братом в Ангамандо. Напрасно упрекали. Да, у них не хватило эстель, они не поверили, что есть хотя бы самый маленький шанс. А как было поверить? У феанорингов за спиной опыт предательств, не очень-то он к эстель располагает. И предателей располагает ещё меньше, чем преданных. А нолфинги и арфинги уже свершили невозможное, или почти невозможное - перешли Хэлкораксэ. Вот Финакано и поверил, что может совершить ещё одно чудо, пусть и в стократ большее. И, вероятно, поэтому Маэдрос тогда понял, что можно сделать то, что он потом сделал. Эстель…

Да, всё просто, проще некуда. Сначала должна быть эстель. Потом нужно всё обдумать и понять каким образом следует сделать то, что надо. Потом необходимо всё тщательно подготовить. А потом действовать, и всё получится.

Когда Нолофинве предложил ударить по Врагу, у Маэдроса так же, как и у других, не хватило эстель. Но больше он своих ошибок не повторит. И теперь он знает, спасибо Берену и Лютиэн, Моргота можно победить. А раз можно, значит это и будет. Всё обдуманно, всё подготовлено, а если возникнут какие-то неожиданности, то и с ними можно будет справиться.

Маэдрос сделал последний глоток и отставил чашку. Пожалуй, мысль о том, чтобы лечь сегодня попозже, была крайне неудачна. Ничего, разобьём Моргота, времени будет полно.

Маэдрос переоделся в одежду, предназначенную для сна. Она была сшита особым образом - с одной стороны спать удобно, с другой - если что, можно не переодеваться, а только одеть сапоги и кольчугу. Случалось Маэдросу после Дагор Браголлах спать и в броне, но сейчас это, пожалуй, было излишне.

Но не успел Майтимо как следует улечься, как на пороге возник Макалауре, и, взглянув в лицо брата, лорд Маэдрос подумал, что скорее всего напрасно отказался от мысли провести ночь в кольчуге.


1 Среди хадорингов встречаются хорошие всадники. Но Маэдрос больше общался с беорингами, поэтому думает в первую очередь о них. Кроме того, можно ли встретить среди эдайн равных эльфам в искусстве верховой езды, это очень большой вопрос.


Текст размещен с разрешения автора.



return_links(); //echo 15; ?> build_links(); ?>