|
Нет повести печальнее на свете...
|
За месяц до игры я вообще не знала, будет эта игра или нет, сосредоточив все силы на подготовке к саратовской игре "Последний шаг", и, как следствие, не купила билеты заранее, тем более, что точная дата игры стала известна только за несколько дней до ее начала. В результате я должна была уезжать в воскресенье утром, с надеждой на то, что электрички ходят с самого утра и к поезду меня доставят.
Звали меня на эту игру чуть ли с момента появления самой идеи, звали, разумеется, в Дориат, и изначально я собиралась играть там себя - милую дивную синдушку-лапушку Лайтинн, которая не любит нолдор и любит речки. Потом я подумала, что делать мне в этом качестве будет особо нечего, тем более через две недели после саратовки, на которой этот персонаж погиб от рук феанорингов. Как-то не нравилось мне играть персонажа, чью смерть я только что пережила. И еще в начале июня я заявилась тоже в Дориат, на другого персонажа, чья квэнта была проработана достаточно полно, причем не для игры, и, главное, это была не я. То есть ни Лайтинн ни разу. Как я сформулировала суть персонажа "Тинуилас - это синдэ с нолдорским характером, что может быть хуже". Уж не знаю, как ее пустили в Дориат, но ведь характер на границе не предъявляют, а она по рождению синдэ (точнее отец ее из синдар, а мать из нандор) и родилась в Дориате (в те времена, когда он еще и Дориатом не был и Завесы не существовало). Занесло ее однажды в Дортонион, да так она там и осталась жить. А потом умудрилась влюбиться в феаноринга из дружины Маэдроса, который погиб в Дагор Благоллах, точнее пропал без вести, ибо понесла его нелегкая на Ард-Гален за пару дней до войны. Тинуилас бежала из Дортонион в Химринг, принимала участие в отвоевании ущелья Аглон, а потом с другми беженцами-синдар пришла в Дориат. Она еще и в Пятой Битве принимала участие, ибо хоть и из Дориата там были только Маблунг и Беленг, ее на тот момент в Дориате не было.
Дориат наш был вообще весьма интересным по составу, ибо Владычицей Мелиан была у нас Вардвэндэ, по жизни - феаноринг. И еще какое-то количество ноддор по жизни у нас присутствовало, так что я подумала - не окажусь ли я здесь единственной синдэ по жизни. Впрочем синдэ из меня была та еще - на стрелку я пришла в длинной черной юбке и "феанорке" - черно-красной кофточке, подаренной мне Кеменкири. Как сказала Вардвэндэ, глядя на меня, "это бальзам на мою феаноринговскую душу". Эйхи (Тингол) попросил меня на игре в этом не ходить, на что я сказала, что на игре я переоденусь в прикид, правда прикид сей - темно- красное платье и черный плащ - особо синдарским не был. Как я сказала перед игрой "у нас тут общество нолдорско-синдарской дружбы". А вот людей в Дориате дружно не любили. Тинуилас - за Нирнаэт Анроэдиад, Галадриэль (Эйлиан) - за Финрода и Аэгнора, Мелиан - за Лютиэн, а Саэрос - потому что так по тексту положено. Кстати, я хотела навязаться в родственники к Саэросу (чего в основной квэнте Тинуилас, кажется, не было) и даже мне это удалось (хотя Турин (Гэбриэл) и сказал, что тогда ему придется кидать два кубка), но это никак на игру не повлияло. Еще я собиралась навязаться в отряд к Маблунгу и в свиту к Галадриэль. Второе мне удалось, а первое нет. Кира, что ли, мне так решил отомстить за то, что я выпила предназначенный для него глинтвейн?
Начать предполагалось часов в 6, реально начали в 10, ибо ждали приезда Рамендика, как всегда запаздывающего. Долго обсуждали, как будет происходить ссора Турина и Саэроса, я очень хотела поговорить с Саэросом по игре на тему "сандаловое дерево благоухает с первых листочков и запах его долго держится в воздухе", или, по-русски "не тронь ... - не завоняет", однако они разыграли так быстро, что я не успела вмешаться.
Начали мы игру, как и положено, с пира. И сидели за этим столом часа два. Собственно, с местом в Дориате было плохо - кроме костра и пиршественого стола на полянке больше ничего не помещалось. Из-за этого я испытывала затруднение, ибо поговорить с кем-либо один на один было очень сложно. Ссора пошла как и положено, но на мой взгляд слишком быстро. Никто не успел вставить и слова, а я не успела поговорить с Саэросом. Это напоминало не мистерию, а театралку, где каждый выучил свою роль и спешил скорей ее сыграть, пока не забыл слова. Мы отыграли смерть Саэроса, потом приход Белега (Котенок) и его уход в поисках Турина, причем Тингол всучил ему свой меч раньше, чем положено, ибо это должно было произойти во второй его приход, а не в первый. Мы как-то дотянули до прихода Морвен и Ниэнор, после чего Галадриэль возымела желание отправиться в Нарготронд навестить брата. С нею пошла я и еще одна девушка-воин.
Под стенами Нарготронда нас держали долго. Король был занят беседой с людьми из Бретиля (Рамендик и Эланор), а мы стояли и ждали, когда же на нас, наконец, обратят внимание. Наконец, Ородрет соизволил заметить сестру и состоялась весьма трогательная встреча. Потом мы опять ждали, когда нам приведут проводника, наконец он пришел и сказал, что нам надо завязать глаза. Тинуилас не возражала (ну мало ли какая блажь у королей, а в Нарготронде побывать хочется), а вот вторая наша спутница предпочла вернуться в Дориат.
Нарготронд поразил меня своим великолепием. Это был Нарготронд. Это был Третий Дом Нолдор в натуральную величину. Мы с персонажем впечатлились. Тинуилас никогда раньше не была здесь, хотя Ангрод не раз ее приглашал пойти вместе с ним, но у нее находились другие дела и она считала, что успеет, вот только дайте время с личной жизнью разобраться. Галадриэль пошла общаться с королевским семейством, а Тинуилас - знакомиться с жителями Нарготронда. Ей все было интересно, она с удовольствием осталась бы здесь подольше. А может и насовсем, звали же Галадриэль переехать в Нарготронд, можно было напроситься с ней. Она-то понимает, что Тинуилас тянет к нолдор. Вроде ни о чем особо важном мы с жителями Нарготронда не говорили, но осталось совершенно незабываемое впечатление. Я даже наполовину пожизневый бытовой треп воспринимала, как игровой и весьма уместный.
Тинуилас рассказала подошедшим к ней о событиях в Дориате. Она считала, что скрывать ей нечего - рано или поздно все равно должны о них узнать. Слушатели посочувствовали ей, узнав, что по вине человека погиб ее родич. Пусть Саэрос сам нарвался... но в Нарготронде людей тоже не очень любили. Один король Нарготронда по вине человека уже погиб. Мы дружно решили, что Турину здесь лучше не появляться, а то как бы еще чего не случилось.
Спокойствие Нарготронда нарушали только стычки на границах, а в самом городе ничего страшнее опрокинутых кубков с пиршественого стола не случалось. Однако наше спокойствие было потревожено появлением Гвиндора и Турина. Увидев Турина, Тинуилас заколебалась - открывать ли его имя жителям Нарготронда? Она подошла к Галадриэль посоветоваться об этом, и та сказала, что пусть Тинуилас лучше молчит об этом человеке, она сама скажет брату все, что знает.
Турин сделал вид, что не узнает Тинуилас (а может и в самом деле не узнал, люди очень быстро забывают), да и она не стала заговаривать с ним. Однако ее заинтересовал Гвиндор, вернувшийся из плена. Она слышала разговоры, можно ли доверять бежавшему из Ангбанда, но ее интересовало не это, а другое.
Тинуилас долго собиралась с силами, перед тем, как подойти к Гвиндору и, наконец, собралась. Он сидел в стороне от всех и застегивал наручи. "Гвиндор, можно поговорить с тобой?". Тот кивнул. Она села рядом и представилась: "Мое имя Тинуилас, раньше я жила в Дортонион, сейчас в Дориате. Скажи, Гвиндор, не встречал ли ты где-нибудь одного нолдо из Первого Дома, из дружины Маэдроса. Его зовут Эленнаро. Он пропал без вести во время Дагор Браголлах - отправился на Ард-Гален за несколько дней до войны и не вернулся ". (Корректная, однако формулировка "где-нибудь", ведь сразу ясно, где именно Гвиндор мог его встретить, если тот пропал без вести). Гвиндор сказал, что не встречал, что вовсе неудивительно - даже если Эленнаро и попал в плен, он мог и не дожить до Пятой Битвы. Они еще немного поговорили и вполне поняли друг друга. Так и сидели, держась за руки. Потом Гвиндор вспомнил про свои неодетые доспехи и занялся ими, а Тинуилас вернулась в столу, посмотреть, не осталось ли там еще чего. Мне, на самом деле, диалог этот очень понравился, хотя он был не очень уж содержательным внешне, но мы с Джеффри поняли друг друга и отыграли именно то, что могло быть на самом деле. Хотя перед игрой, когда я Джеффри предупредила, что, возможно, подойду к нему спросить кое о чем, он сказал: "Спросить ты можешь, но не факт, что тебе ответят".
Принесли раненого в очередной пограничной стычке. Что-то с ним было не так. Я не поняла сначала в чем дело, вроде как дела Нарготронда меня не касались, но потом стала прислушиваться к разбирательству, творимому королем, и моя челюсть тихо упала на пол. Дело в том, что один нолдо по имени Энвинион набросился на орков, когда не надо было, и, спасая его, был тяжело ранен один из воинов. А Энвинион, оказывается, был орчонком, воспитанным эльфами и ничем от эльфов не отличался. Короче, разыгрывалась сцена из рассказа Эйлиан "Орчонок" (один из моих любимых, кстати). Эйлиан сама сначала не поняла, а потом тоже уронила челюсть на пол и долго ее подбирала. Ну что, я еще на саратовке говорила, что произведения Эйлиан можно уже включать в канон наравне с "Сильмариллионом". Сейчас я, правда, думаю, что не очень было корректно переносить время действия рассказа во время правления Ородрета, ибо, на мой взгляд, вся соль рассказа в концовке - в том, что три главных героя ушли с Финродом. А так оставался открытым вопрос "Где ты был 19 августа".
Меня пытались спросить, кто же человек, пришедший с Гвиндором, но я отмалчивалась. Нет, Тинуилас бы сказала, но по сюжету нарготрондцы должны были от Гвиндора это узнать, а не от гостей из Дориата. Мы все ждали королевского совета, но совета все не было и в конце концов за нами пришел Маблунг и мы решили покинуть Нарготронд. Тинуилас выразила надежду побывать там еще раз. Пока мы шли обратно, Кира сказал, что произошла пожизненная неприятность, Фирнвен во время боя нечаянно получила по голове мечом. Эйлиан по жизни направилась обратно выяснять, что случилось. Я же по игре пошла в Нарготронд и была вынуждена сама передавать королю все новости, мучительно вспоминая, положено ли это делать по тексту. Вообще, по моему впечатлению, всю игру мы только тем и занимались, что впихивали себя в текст и поэтому все были несколько зажаты и не могли играть свободно. На саратовке было не так, хотя это тоже мистерия. Может потому, что сюжет "Нарн и хин Хурин" прописан подробнее?
Время до падения Нарготронда мы провели наполовину по жизни. Король даже собрался идти спать, наказав разбудить его, когда вынесут Нарготронд. Однако беженцы пришли раньше, чем он добрался до своей палатки. Кто это был, я не запомнила. Но только недавно Тинуилас разговаривала с ними, шутила по поводу опрокинутого в очередной раз на чье-то платье кубка, и вот - они стоят, оборванные, несчастные, потерявшие все. "Нарготронд пал" - сказал Тингол, поговоривший с ними первый. "Что?" - хором воскликнули все. "Его погубил дракон", - объяснили нарготрондцы. "Но как дракон прошел к вам?" - спросила Галадриэль. "Через мост". "Как - мост?" - воскликнули мы опять-таки хором. Нам рассказали про мост, который построил Турин и про Ородрета, который погиб в битве. Бедная Галадриэль! Один брат у нее погиб из-за человека, и второй туда же. "Артаресто, мой маленький Артаресто", - сквозь слезы повторяла она. Тинуилас села рядом с ней, абсолютно не зная, как ее утешать, просто чтобы побыть рядом. Мелиан тоже подошла к нам и мы сидели так втроем, обнявшись, и скорбели о Нарготронде.
Затем король послал Маблунга проведать, что слышно о Хурине. Морвен и Ниенор стали направшиваться с ним. Тинуилас попросила Маблунга взять ее с собой, тот послал ее к королю, а король ей отказал, сославшись на то, что ему дорог каждый житель Дориата. Хотя возможно, он ей просто не доверял? Перед игрой Эйхи уже записал меня в неблагонадежные.
Собственно, после ухода Маблунга играть особо было не во что. Мы честно его дождались, а потом он ушел во второй раз и игра в Дориате тихо сдохла. Между первым уходом и приходом Маблунга мы еще посидели втроем и побеседовали о том, стоит ли жить, ибо Тинуилас сама впала в мрачное настроение и стала плакаться Галадриэль, что у нее тоже никого не осталось. Еще была замечательная сцена, когда Галадриэль заявила, что ненавидит людей, а Мелиан напророчила, что через многие годы все-таки кое- кто из ее родичей свяжет свою судьбу с человеком и Галадриэль не будет возражать против этого. Тогда я поняла, почему Галадриэль Арагорна не послала - у нее не осталось больше братьев, а Финрод в Валиноре, с ним ничего бы не сделалось.
Мы думали дождаться Маблунга с известием о смерти Турина, поняли, что не скоро его дождемся и все, кроме меня, пошли спать. Я посидела немного у костра, потом стала потихоньку собирать вещи, ибо скоро мне предстояло уехать.
А потом началось самое интересное. Злой рок, который преследовал Турина по тексту, переместился на меня по жизни. Я пошла вымыть чашку, поскользнулась и свалилась в речку. Потом Кеменкири мне говорила, что услышав про это, она, одержимая постсильмэкстримовской паранойей, чуть было не пошла вылавливать из воды мой хладный труп, но вовремя сообразила, что утонуть в этой речке невозможно. А вот вымокнуть я вымокла, при том, что сухая кофточка у меня нашлась (та самая феанорка), а сухой юбки нет, о туфлях я и не говорю. Не то в результате этого, не то в результате задержки окончания игры (а началась она позже из-за опоздания Рамендика), мы опоздали на электричку, а я, соответственно, на поезд. В результате я добиралась до Питера следующим образом: до Бологое - на электричках, а от Бологое - в тамбуре "Авроры", сидя на рюкзаке и любуясь закатом (ибо билетов в Бологое не было ни на что, только на "Аврору" за 700 рублей, а у меня было только 300, каковые я и предложила проводнику поезда с просьбой вписать меня хотя бы в тамбур. Вообще, вписка моя в поезд - это была чистая эстель, ибо найти за пять минут стоянки проводника, готового пустить тебя за эти деньги не так просто, но мне это удалось, причем пустил меня первый же проводник, к которому я обратилась).
Что я могу сказать в общем и целом? Игра удалась, хотя больше внимания нужно было уделять игре, а не театралке, не забывать про второстепенные персонажи, они тоже были, несмотря на то, что в тексте про них не сказано. Вообще, для меня на игре было три ярких момента, которые я бы назвала настоящими - общая атмосфера в Нарготронде, мой разговор с Гвиндором и плач Галадриэль по Ородрету. Плохо то, что действие вне сюжета провисало, особенно у нас в Дориате. Впрочем игра стоила того, для меня лично - ради тез моментов, о которых я сказала.
А закат в конце августа по дороге "Бологое-Питер" красивый... Особенно при безоблачном небе и пролетающих реактивных самолетах.
26 августа 2002 г.
P. S. И в заключение, как всегда, список благодарностей. Спасибо:
Энвинивен, за то, что все-таки сделала эту игру.
Эйлиан за то, что выбралась, за то, что включила меня в свою свиту и
за плач по Артаресто.
Всей команде Нарготронда за адекватный отыгрыш. Ребята, это было
здорово.
Джеффри за разговор в Нарготронде.
Вардвэндэ за адекватную Мелиан и за то, что меня понимала и
поддерживала.
Котенку за моральную и материальную поддержку после игры.
Кеменкири за моральную поддержку и печенье.
return_links();
//echo 15;
?>
build_links();
?>